Трудная наука побеждать

— Гвардия не сдается, — тихо сказал полковник Чижов…

Да, это так. Вот что рассказал об этих событиях бывший начальник штаба полка майор Н. Н. Овсянников, которого я помню как весьма грамотного офицера. Все получаемые распоряжения он обычно сам стенографировал, что, конечно, очень важно для штабного офицера.

«В ночь на 2 января обстановка была исключительно тревожной. Около двух часов ночи большие колонны танков ринулись по шоссе вдоль Дуная и после двухчасового сопротивления нашего полка прорвали его оборону; связь с „верхом“ нарушилась. Поднявшись на высоты, мы заняли новый рубеж обороны. Танки, авиация и артиллерия поливали нас огнем. 3 января удалось поймать в эфире повторяющиеся слова командира корпуса: „Вы окружены, вы окружены… Выход только ущельем, с боем, в Тардош“. В ночь на четвертое части дивизии начали наступление в восточном (обратном) направлении, на выход из окружения, под командованием командира 217-го гвардейского стрелкового полка подполковника А. М. Никулина.

Проникнув ущельем к Тардошу (пушки были взорваны), мы вступили в бой с противником. Фашисты организовали губительный перекрестный огонь из пулеметов. В сложившейся обстановке мне пришлось взять на себя командование подразделениями полка, наступавшими в восточной части села. При мне всегда были автоматчики и разведчики. Они отлично организовали „снятие“ огневых точек холодным оружием (подползая к номерам пулеметов). Тардош был взят, гитлеровцы в панике уезжали на автомашинах.

В суматохе боя мы оторвались от основных сил дивизии и оказались на выходе из Тардоша к югу. По дороге на нас шла большая колонна танков. Мы подались на склон горы. Помначштаба полка капитан Гребнев (барнаулец) собрал разрозненных бойцов и офицеров разных подразделений дивизии. Я возглавил отряд в 153 человека, из них 15 офицеров, и поставил задачу на выход из окружения вершинами горного массива. Предположив, что командование 3-го Украинского фронта, даже при значительном поражении нашей армии, не может оставить стратегического пункта — города Бичке, узла магистралей на Будапешт, Секешфехервар, Вену, я решил вывести наш отряд к этому городу. Технических средств связи у нас не было. У меня была карта данной местности и компас.

Шесть суток мы шли по вершинам гор. Крутые, почти отвесные обрывы, изнурительные подъемы, чащи колючего кустарника, отсутствие воды, непрерывная напряженность внимания, зрения и слуха, бомбежки с воздуха своей и чужой авиации, „вечная“ мокрота обуви, одежды и голод — вот обстановка, в которой мы совершали свою злосчастную „экспедицию“.

Враг понимал это. На вершинах гор были привязаны на деревьях громкоговорители, они зазывали по-русски: „Товарищи солдаты, офицеры, политработники 80-й гвардейской дивизии, вы окружены, выхода вам нет, вас ждет голодная смерть в горах. Ваше командование — Василий Иванович Чижов, Петр Иванович Камышников… — все уже у нас. Спускайтесь с гор вниз, в деревни, вас ожидает тепло, горячая пища, отдых“. Оркестр русских народных инструментов красиво и заунывно играл волжские песни, протяжным эхом разносились они по горам. Но ни от уговоров, ни от музыки не дрогнули солдатские сердца — вниз не ушел ни один.

Весь переход требовал точного ежедневного расчета, наблюдения и разведки. Ее хорошо организовал старший лейтенант Бахирев (москвич).

Утром 10 января кончились горы и леса, в полутора километрах, за снежным полем, была видна деревня Мань (два километра севернее Бичке). Прозябшие, в большом нервном напряжении, мы два часа ждали на опушке последнего леса возвращения разведки. Возвратившийся старшина (роты связи) доложил мне, что двух других разведчиков (сержантов) задержали. Речь слышал русскую, но думает, что это власовцы. Выждав полчаса — не придут ли проводники? — я приказал развернуться в боевой порядок и, не открывая огня, идти в атаку. Наступил рассвет. По колено в снегу, в полной тишине наступали наши цепи. Рядом со мной шли военврач Ворона и медсестра Валя Гальченко.

По команде „ура“, без единого выстрела, мы пошли в атаку. Нас встретили редким ружейным огнем, лишь один солдат был ранен в ногу. Так мы вышли к своим — оборону держал 18-й танковый корпус.

Но недолгой была наша радость по поводу выхода из окружения без потерь. Противник обстрелял нас из дальнобойной артиллерии: двадцать два человека было убито и семнадцать ранено. Мужественно и энергично, под огнем противника, выносила раненых девятнадцатилетняя медсестра из 230-го гвардейского стрелкового полка Валя Гальченко. Вероятно, многие обязаны ей сохранением жизни.

Передав командование отрядом гвардии капитану Гребневу, я с двумя автоматчиками ушел вперед к Бичке, где шел бой. На окраине города нашел штаб дивизии. Доложил комдиву полковнику Чижову о выходе отряда из окружения. Ввиду обморожения ног был оставлен в медсанбате и только после выздоровления снова приступил к исполнению своих обязанностей начальника штаба полка…»