Трудная позиция

— Ну это вы зря. Нельзя вступать в новый год с таким настроением. — Крупенин попробовал снова заиграть, но пальцы по-прежнему никак не ладили со струнами. И он положил гитару на тумбочку.

— Послушайте, Красиков. — Крупенин в упор посмотрел на курсанта: — Вы секрет хранить умеете?

— Секрет? — недоверчиво переспросил Красиков. Но, увидев, что командир настроен совершенно серьезно, заинтересовался: — А какой секрет, товарищ старший лейтенант?

— Небольшой, но все же… — сказал Крупенин вполголоса. — Только вам доверяю. Учтите.

Он вынул из кармана письмо Саввушкина и протянул его Красикову. Тот прочитал несколько строчек и твердо, не колеблясь, сказал:

— Не верю я, товарищ старший лейтенант. Ерунда это.

— И я не очень-то верю, — вздохнул Крупенин. — Но ведь зачем-то написал человек. Да и себя ругает уж очень сильно. Тоже непонятно.

Красиков стал читать дальше уже внимательнее. Потом он долго смотрел на подпись, повертывая письмо и так и этак, как будто сомневался в его достоверности.

— Знаете что, — предложил ему Крупенин, — жили вы с Саввушкиным вроде неплохо. Напишите ему, расспросите, как ой там… Уж вам-то он сообщит все, без утайки. Хорошо?

Такого оборота Красиков не ожидал и даже не сразу нашелся, что ответить командиру: согласиться или отказаться. Но его самого уже разбирало любопытство: неужели все, что написал Саввушкин, правда? И верилось, и не верилось. Подумав, он согласился:

— Хорошо, товарищ старший лейтенант, напишу.

— Ну вот и договорились.

У двери внезапно возник шум, резкий, веселый, на всю казарму. Два вернувшихся из клуба курсанта сходу принялись показывать свое артистическое мастерство дневальному.

Высокий, голенастый блондин Яхонтов, заломив на затылок шапку и приняв царственную позу, отважно вызванивал на балалайке какую-то очень быструю пляску. Другой — маленький, верткий, как юла, Винокуров, крутился возле приятеля, то приседая и раскидывая руки, то лихо по-петушиному подпрыгивая и хлопая ладонями по коленям.

Обеспокоенный поднятым шумом, Иващенко упрашивал плясунов:

— Ну, хлопцы! Ну хиба ж так можно!

Он глядел то на них, то на командира, которого плясуны не замечали.

— Стой, Олесь, не воркуй, для тебя же стараемся, — сохраняя царственную позу, сказал Яхонтов.

— И давай прихлопывай! — в тон ему крикнул Винокуров, не переставая выкручивать свои замысловатые коленца.

Крупенин, чтобы выручить смутившегося дневального, энергично зааплодировал. Весельчаков словно кто-то схватил за руки: они мгновенно вытянулись и виновато уставились на командира.

— Что это вы? — улыбнулся Крупенин. — С такта сбились, что ли?

— Так точно, сбились, — косясь на товарища, ответил Яхонтов.

— И в клубе сбивались, когда вам аплодировали?

— Никак нет, товарищ старший лейтенант, в клубе не сбивались.

Крупенин подошел ближе к весельчакам, дружески подмигнул:

— Не та, значит, овация. Так, что ли?

Курсанты рассмеялись. Поборов смущение, Винокуров сказал с лукавинкой:

— Не с того боку, товарищ старший лейтенант.

— Вижу, вижу, — сказал Крупенин. — А вот почему вы, друзья хорошие, из клуба сбежали раньше всех, не знаю.

— А нам, товарищ старший лейтенант, подрепетировать нужно, — объяснил Яхонтов уже серьезно. — Генерал сказал, что завтра в Доме офицеров выступать будем.

— Ах, вот в чем дело! Тогда давайте репетируйте, а мы посмотрим.

Красиков тем временем открыл свою тумбочку, порылся в тетрадях и, отыскав листок с торопливым карандашным рисунком Саввушкина, протянул его Крупенину.

— Вот, товарищ старший лейтенант, посмотрите.

На рисунке действительно были острова с пальмами, корабль и подпись Саввушкина.

5

В клуб Крупенин вернулся поздно, после двенадцати. Вместо предполагаемых пятнадцати-двадцати минут он пробыл в батарее более двух часов и теперь, отыскивая среди танцующих Надю, не знал, как же объяснить ей свое исчезновение.

Народу в клубе поубавилось, но бал продолжался. Полный, раскрасневшийся дирижер время от времени поворачивался от оркестра к танцующим и размашистым движением рук словно прибавлял веселья.

Остановившись у одной из колонн, Крупенин долго и внимательно присматривался к проплывавшим мимо него парам, а сам все думал: «Ну что я скажу ей, что?»

Но объясняться не пришлось: Нади в клубе не оказалось. Не оказалось и Вашенцева, и это больше всего встревожило Крупенина. Он не понимал, как Надя может разрешить ухаживать за собой человеку, у которого есть семья? Разве только по злости, в отместку ему, Крупенину?

— А скучать нельзя, скучать запрещается, — прозвенел за его спиной веселый девичий голос.

Голос показался Крупенину знакомым, но его обладательница была в маске, и он, как ни старался, не мог узнать ее.

— Кто вы?

— Я Тайна. — Девушка понизила голос почти до шепота: — Зовите меня Тайной.

— И вы надеетесь, что я вас не разгадаю?

— Не знаю. Попытайтесь.

Крупенин взял девушку за руки и пригласил танцевать, продолжая внимательно разглядывать ее. — А может, все-таки скажете свое имя?

Она, запрокинув голову, громко рассмеялась, и опять ее приятный звенящий голос показался Крупенину очень знакомым.