Трудная позиция

* * *

Саввушкин вернулся со станции, когда все его товарищи по караулу уже спали, в казарме было тихо и полутемно, как после отбоя. Один лишь Коробов стоял у окна и смотрел на улицу, где в бледном свете электрического фонаря кружились и липли к стеклу редкие, неторопливые пушинки снега.

— Ты чего притаился? — спросил его Саввушкин. — Может, стихи сочиняешь?

— Ага, — отозвался Коробов. — Вечер зимний, вечер вьюжный… Нравится?

— Не очень.

— Мне тоже. А как у тебя?

— О чем ты?

— О чем же? О нем, твоем госте.

— Нормально. Проводил, распрощался. А ты почему не спишь?

— Курить хочу.

— Нет сигарет, что ли?

— Да есть… Только свои надоели. И не могу я один, а позвать некого, все дрыхнут.

— Какой ты интеллигентный стал, — улыбнулся Саввушкин и достал из кармана металлический портсигар. — Пойдем.

Они на цыпочках пересекли казарму, вошли в комнату для курения и, включив свет, сели возле стены на низкую деревянную скамейку.

— Так это тот самый, от которого ты письма ждал? — спросил Коробов.

— Он.

— Я так и решил. А кто он тебе доводится: брат, свояк?

— Сам ты «свояк», — рассердился Саввушкин. — И вообще, хватит о нем. Все равно ты ничего не поймешь. На вот прикуривай. — Он чиркнул спичкой по коробку, поднес огонь к сигарете Коробова, потом к своей. Затягиваясь, они долго молчали, глядя на фиолетовые облачка дыма, плывущие кверху, к полуоткрытой форточке. Молчание нарушил Коробов. Он сбил с сигареты пепел и, повернувшись к Саввушкину, обиженно спросил:

— А ты чего так сразу: «хватит», «не поймешь». Оттого, может, я и не сплю, что понять хочу. И тебя ждал, может, поэтому. А ты сразу… Друг тоже.

— Ну ладно, ладно, — смягчился Саввушкин. — Не выжимай слезу-то.

— Да я ничего. Просто думаю, если он, этот старший лейтенант, совсем чужой тебе, то почему же он такую заботу проявляет? Чем ты ему больно понравился?

— Чудной ты, Гриня. — Саввушкин вобрал в себя побольше дыма, повесил два кольца, одно рядом с другим, и затянулся снова. — Видишь ли, есть на свете такие люди, которые… Ну, как бы тебе сказать. Ну, которые не просто внимательные, хорошие, а больше. Они какие-то особенные. Их даже не поймешь сразу. Вот так и у меня вышло поначалу. Он, старший лейтенант, с душой ко мне, а я…

У двери неслышно выросла суховатая фигура старшины Суслова. Он, вероятно, уже собрался домой, но заметил свет в курительной комнате.

— Собеседование, значит, проводим? — спросил он негромко, хитроватым, тоном. — Вы что же, не слышали приказа командира роты, чтобы все, кто был в наряде, немедленно ложились отдыхать?

— Слышали, товарищ старшина, — ответил Коробов, поднявшись со скамейки и вытянувшись как по команде.

— В чем же дело?

— Да вот покурим и ляжем. Разрешите?

— Минутку еще, товарищ старшина, — попросил Саввушкин. — По одной выкурим, и все.

— Я знаю вашу минутку. Просидите тут до полуночи, а завтра дремать на занятиях будете. Сейчас же докуривайте и мигом по местам.

Едва старшина скрылся за дверью, как Коробов снова повернулся к Саввушкину, тихо зашептал:

— Ну, ну, и что дальше?

— А дальше и началось… — грустно вздохнул Саввушкин. — У меня ведь стремление к ракетам было. Я, так и в заявлении написал, когда поступал в училище: «Хочу быть ракетчиком». А тут, вижу, не то происходит. К ракетным установкам и близко не подпускают. Комбат, конечно, уговаривать стал: не торопись, дескать, Саввушкин, сперва общеобразовательный курс пройти нужно. Нет, думаю, это, наверное, как мой отчим в Сибирь меня взять обещал, да так и не взял. Вообще в детстве меня все время обманывали. Может, потому и стал я таким недоверчивым. А тут еще письмо от приятеля, Алешки-мудрого, подоспело. Он меня во флот все сманивал: сперва в военный, потом в гражданский. Такие фантазии рисовал, просто усидеть на месте невозможно было.

Коробов глядел на Саввушкина внимательно, не моргая. Сигарета его почти потухла.

— А в общем, не стоит об этом. Все это уже дело прошлое. — Саввушкин поднялся и бросил свою сигарету в железную урну. — Теперь все по-другому будет. Теперь я как будто заново на свет народился. Понимаешь, Гриня?

— Ты что же, опять в училище нацеливаешься? — спросил Коробов.

— Угадал, — мечтательно улыбнулся Саввушкин. — Только не знаю, как оно выйдет.

— Теперь выйдет, — уверенно сказал Коробов. — Даже сомневаться не надо.

В комнате снова появился старшина Суслов.

— Ну, что, дружки неразлучные, все сидим, покуриваем? — спросил он с раздражением. — Значит, еще по одной распалили?

— Никак нет, товарищ старшина, уже кончили, — ответил Саввушкин.

— А что же делаем? Разговорчиками занимаемся? Одно кончили, другое начали. Ох, Саввушкин, Саввушкин, ведь только-что со знакомым офицером встречались, обещали, наверное, дисциплину соблюдать, пример другим солдатам подавать, а сами за старое.

— Да ничего такого не произошло, товарищ старшина. Покурили, вот и все, теперь спать пойдем. Разрешите?

— Шагайте, шагайте быстрей! — скомандовал Суслов и сам прошел следом за солдатами. И пока они стаскивали с себя обмундирование, потом забирались на койки под суконные одеяла, старшина стоял рядом и продолжал наставительно выговаривать.