Трудная позиция

Когда шаги старшины затихли в глубине коридора, Коробов поднял голову с подушки, спросил шепотом:

— Саввушкин, Митя, ты не спишь?

— Нет, а что? — так же тихо отозвался Саввушкин.

— Счастливый ты все же. А когда уедешь, про меня не забудешь?

— Чего ты выдумал? Как же я забуду?

— И напишешь мне?

— Обязательно. Только ты спи, а то снова старшина услышит.

— Ладно, буду спать, — пообещал Коробов.

Однако долго еще лежали друзья с открытыми глазами и все смотрели на огромные проемы слегка подернутых морозными узорами казарменных окон.

29

Пока Крупенин спал, придя с вокзала, погода испортилась. Приползли откуда-то рыхлые серые тучи, и разыгрался холодный западный ветер. Но Крупенин чувствовал себя бодро. Он, как всегда, пробежал на лыжах, вокруг городка, вымылся ледяной водой и, наскоро позавтракав, отправился в батарею.

Давно уже не было у него такого хорошего настроения, как сегодня. Он впервые подумал, что теперь-то сможет, наконец, со спокойной душой выслать отцу свою фотокарточку. Пусть батя порадуется ордену сына. А еще лучше было бы побывать сейчас самому на Волге, посмотреть на ее ширь, на синие и прозрачные струи, каких нет больше нигде на свете!

В чисто вымытой и празднично сияющей казарме Крупенина встретил лейтенант Беленький. Быстро вскинув ладонь к виску и звонко щелкнув каблуками, Беленький доложил, что ремонт казармы завершен, но в батарее происшествие: разбился Красиков.

— Как то есть разбился?! — спросил Крупенин и посмотрел в сторону курсантских коек, надеясь увидеть пострадавшего.

— Он в госпитале, — сказал Беленький.

— В госпитале? — недоверчиво переспросил Крупенин. — А что же случилось?

— Упал с козел, товарищ старший лейтенант. У него серьезные ушибы.

— Что за напасть такая! — Крупенин подошел к стоявшему на тумбочке телефону, позвонил в госпиталь. Сестра объяснила, что у Красикова повреждены бедро и плечевой сустав. Есть подозрение на перелом, но это лишь подозрение, не окончательно. Все прояснится после рентгена.

Положив трубку, Крупенин спросил у Беленького:

— А командир дивизиона об этом знает?

— Так точно. Я докладывал, — ответил Беленький.

— И что он?

— Ругается. Говорит, надоел мне ваш Красиков. Не одно — так другое у него.

— Это верно. Не везет парню.

Расстроенный Крупенин прошел вдоль казармы, посмотрел на стены, на потолок — никаких недоделок. «Надо же так, закончил работу и вдруг… — с досадой размышлял он о Красикове. — Конечно, приезд отца расстроил парня здорово. Задумался, наверное, вот и забыл, что стоит на козлах… Надо немедленно съездить в госпиталь. Там врачи опытные, гадать долго не будут».

Гарнизонный госпиталь находился на противоположной окраине города, за железной дорогой. Обнесенный высоким деревянным забором и несколькими рядами карагачей и кленов, он походил на крупный санаторий курортного типа. Тем более что главный корпус его подпирали белые колонны, высокие и очень приметные издали.

При входе в главный корпус Крупенина неожиданно остановил пожилой, но весьма энергичный мужчина — сторож.

— Нельзя сегодня, товарищ военный.

— Почему? — удивленно спросил Крупенин.

— А потому как день для посещения больных запретный.

— Новое дело!

— Никакое не новое, уважаемый человек. Такой порядок уже давно установлен, сколько лет. Вот послезавтра — милости просим, пожалуйста.

— Ну а если мне нужно сегодня? Вот так нужно? — Крупенин приложил к груди руку и умоляюще склонил голову.

— Тогда вот сюда пройдите, — посоветовал сторож, показав на боковую дверь, на которой висела дощечка с надписью «Приемная».

Крупенин вошел в небольшую комнату, где сидела толстая пожилая сестра, и объяснил ей, что ему нужно. Сестра ответила то же самое, что и сторож, и еще прибавила:

— Да вас, молодой человек, и послезавтра не пустят, если не будет на то разрешения. В хирургическом отделении у нас так.

— Ох и порядки, — покачал головой Крупенин. — Может, хоть с врачом свидание мне организуете? Не могу я так уйти, поймите.

Сестра пожала плечами, беспокойно повозилась на своем стуле, но все же позвонила и сказала как можно внушительнее:

— Любовь Ивановна, дорогая, придите, пожалуйста. Уж так просят, так просят! Приезжие, кажется. Придете? Ну вот и спасибо.

Она взяла Крупенина под руку и проводила в другую, такую же маленькую комнату. Усадив на стул, шепнула:

— Вы только с ней повежливее. А то и вам и мне попадет. Сердитая… ужас какая.

Минут через десять в комнату вошла женщина лет сорока, в белом удобном халате, симпатичная, но строгая, с холодным официальным лицом.

— Вы что хотите, товарищ старший лейтенант?

Крупенин объяснил, что его интересует курсант Красиков, которого привезли из училища.

— Да, есть такой, — сказала врач. — Мы полагали, что у него перелом кости, но рентген не показал этого.

— Значит, все хорошо? — обрадовался Крупенин.

— Нет, не хорошо. У него довольно обширная гематома.

— А что это, доктор? Очень серьезно?

— Не очень. Однако с месяц полежать ему придется. Через некоторое время сделаем повторный рентгеновский снимок. Посмотрим.

— Контрольный, так сказать?

— Разумеется.

— Выходит, есть все же сомнение?

Врач пожала плечами.