Трудная позиция

— Ну глядите. А то и комсомольское бюро собрать можно. Все члены как раз на месте. Все равно командир дивизиона потребует.

Крупенин посмотрел на Беленького и тяжело вздохнул: «Как они все-таки похожи с Вашенцевым. Надо же так!»

Спустя минут десять, когда Крупенин сидел за своим столом в канцелярии, пришел Беленький с комсоргом Иващенко.

— А я ведь нашел, кто был на лестнице, товарищ старший лейтенант, — доложил он с каким-то внутренним облегчением и бодро кивнул на Иващенко. — Он.

— Так точно, — подтвердил курсант, — но только я начала не бачил, опоздал малость.

— Значит, причины тоже не знаете? — спросил Крупенин.

— Знаю, товарищ старший лейтенант, — сказал Иващенко. — Трохи допытался. — И он, усевшись на предложенный комбатом стул, рассказал обо всем, начиная с первой ссоры, которая произошла между Красиковым и Беткиным еще в госпитале.

— Это что же, сам Красиков признался?

Иващенко отрицательно покачал головой.

— Красиков молчит, товарищ старший лейтенант.

— А где же вы узнали?

— У Беткина.

— О, это интересно, — оживился Крупенин. — А Красиков, значит, молчит.

— Да тут все ясно, товарищ старший лейтенант, — торопливо вмешался Беленький. — Как же Красиков признается, если он первый в драку полез?

— А як же не лезть? — возразил вдруг Иващенко. — Я бы тоже не удержался. Нехай не оскорбляет дивчину.

— Подумаешь, рыцарство, — возмущенно скривил губы Беленький. — Может, и девушка того не стоит.

— Ну, это вопрос другой, — строго сказал Крупенин и снова повернулся к Иващенко. — Так, значит, Беткин признался? А почему же все-таки не признался Красиков?

Иващенко неловко повозился на стуле, посмотрел на сидевшего рядом лейтенанта Беленького и промолчал.

— Ладно, — сказал Крупенин, откинувшись на спинку стула. — Мы сейчас, вот что сделаем: потолкуем с самим Беткиным.

— А удобно ли? — усомнился Беленький. — У Беткина свой командир есть.

— Ничего, удобно, — успокоил его Крупенин. — Идите, товарищ лейтенант, пригласите.

Когда Беленький вышел, Иващенко объяснил комбату, что Красиков не желает открывать причины ссоры вовсе не потому, что первым схватил Беткина за грудки и боится наказания. Он просто не хочет грязнить имя знакомой девушки.

— А я это понял, — сказал Крупенин. — И медсестру эту я знаю очень хорошо. Чудесная девушка, скромная.

Появился Беткин. Красный, сконфуженный, он не знал, на кого смотреть и куда девать свои неловкие, большие руки. Крупенин встал, подошел к курсанту, спросил негромко, но внушительно:

— Что же вы, милый человек, так необдуманно высказались перед Красиковым, а?

— Так получилось, товарищ старший лейтенант, — поеживаясь и виновато моргая, выдавил Беткин. — Не думал я… Пошутил я с ним. А он за грудки сразу.

— Но вы же оскорбили его самого и девушку. Понимаете?

— Понимаю, товарищ старший лейтенант. Только я ведь не по злости и без умысла.

— Это неважно. Это все равно грязно. И мой совет вам такой: Сейчас же, вот здесь, при нас извиниться перед Красиковым.

Беткин встревожился и торопливо, сбивчиво заговорил:

— Зачем же перед Красиковым, товарищ старший лейтенант? Я же перед вами… вон и лейтенант здесь. А Красиков кто? Первокурсник зеленый. Смешно даже, товарищ старший лейтенант.

— Эх, Беткин, Беткин, — грустно покачал головой Крупенин. — От своей совести курсом отгородиться хотите? Не думал я, что вы такой…

Беткин заволновался.

— Ну зачем вы так, товарищ старший лейтенант? Ну…

— Никаких «ну», Беткин, — твердо и решительно сказал Крупенин. — Если вы человек мужественный и честный, то должны извиниться.

Эти последние слова комбата словно проветрили сознание Беткина. Он с усилием выпрямился и сказал:

— Хорошо, товарищ старший лейтенант, извиняюсь.

* * *

Когда Крупенин, закончив разговор с Беткиным и Красиковым, вышел из канцелярии, ехать в Дом офицеров на концерт уже не было у него никакого настроения. Да и время было потеряно: концерт начинался в семь, а теперь стрелки часов на тумбочке дневального показывали пять минут девятого.

«Ладно, переживу, — подумал Крупенин и неторопливо направился в ленинскую комнату. Здесь, как всегда перед выходным, было оживленно. В приоткрытую дверь вырывались бойкие голоса курсантов. Среди них выделялся степенный басок Яхонтова.

— Тише, товарищи! — требовал Яхонтов. — Следующий вопрос из истории. Кто знает, когда в России впервые появились боевые ракеты?

— Какие? — переспросил Винокуров. — Пороховые, что ли?

— А ты, Саня, помолчи, — сказал Яхонтов. — Пусть все подумают. На размышления три минуты.

— Разрешите? — попросил слова Богданов.

— Пожалуйста.

— Первая пороховая ракета появилась в русской армии в начале семнадцатого века.

— Так это была сигнальная, — поправил его Винокуров. — А ты расскажи о фугасных и зажигательных, которые применялись при штурме турецких крепостей. И первых конструкторов назови.

— Тогда давай, Саня, рассказывай сам, — сдался Богданов.