Трудная профессия: Смерть

— У вас нет знакомых в других группах? Ясно. Тогда поступим просто, я отправлюсь к ближайшему умирающему. Там в любом случае окажется кто-то из дежурящих, так я выйду на их наставницу или старшую.

— А что делать нам? — тихо спросила Лузза.

Я с трудом удержалась, чтобы не обругать на нее. Это ты должна мне говорить, что делать!

— Ложитесь спать, утром нужно будет ехать в больницу.

— Мне нужно на работу утром…

— Значит, поедешь на работу! Каттер, Танре, что у вас с планами на завтра?

— Нам в университет к первой паре.

— Занятий много?

— Нет, до часу дня.

— Хорошо, тогда в больницу вечером вместе поедем в часы посещения. А я постараюсь еще с утра заскочить. Все, всем спать.

Я приняла истинный облик и сосредоточилась, затем перенеслась к умирающему. Ждать дежурную смерть пришлось несколько минут, она появилась и удивленно посмотрела на меня:

— Что ты здесь делаешь?

— Жду тебя. Подожду еще минуту, можешь заняться умирающим, дело не быстрое.

Она кивнула, потянулась силой к лежащему человеку и выпила его жизнь.

— Что тебе нужно?

— Вами руководит наставница или старшая?

— Старшая.

— Мне нужно срочно с ней увидеться.

Не задавая вопросов, коллега переместилась, задавая мне направление. Я последовала за ней. Мы оказались в небольшой кухне, где расположилась молодая еще женщина. Старшая.

— В чем дело, Наринар?

— Она была рядом с умирающим, просила о встрече с Вами.

— Ясно. Возвращайся на дежурство, — Наринар исчезла. — Кто ты и что тебе от меня нужно?

— Меня зовут Ксюаремия, Ксения Мягкова. Моя наставница Светларемия, она же Светлана Мягкова, попала в автокатастрофу и находится в коме. С ней пострадала одна из моих соучениц, она тоже в коме, но в искусственной. Завтра у нас дежурство, а мы остались без наставницы и одной из учениц, я не знаю, что делать.

Старшая изучающее смотрела на меня.

— Ксюаремия… — задумчиво проговорила она. — Я наслышана о тебе. Но насколько я помню, ты никоим образом не старшая в группе, а это ее дело.

Замечательно, я и в наших рядах успела заработать себе «репутацию» и снова ту, что работает против меня.

— У наставницы три ученицы старше меня. Одна из них давно уехала из дома, мы не можем с ней связаться. Третья по старшинству, которая по идее должна была стать ее преемницей, как раз тоже в коме. А вторая, Луззаремия, не может сейчас нас возглавить.

— С твоей точки зрения? И ты решила занять вакантное место? — скептически переспросила старшая.

— Вы считаете, мне это нужно?! — вскипела я, — да я с радостью сброшу это на любого, кто согласится, только покажите такого! Что мне делать, если Лузза весь вечер сосредоточенно изучает обои и на все вопросы говорит «не знаю»?! У нас дежурство на носу, нас на треть меньше, чем нужно и еще я не понимаю, что дальше будет с наставницей и соученицей. А если дисбаланс? Нам нужна помощь!

Старшая внимательно на меня посмотрела.

— Хорошо, допустим, я ошиблась в твоих мотивах. Но ты напрасно считаешь, что я могу помочь. Не в моей власти вылечить твоих наставницу и соученицу. Невозможно и быть старшей в двух группах сразу. Впрочем, для дежурства не нужна сила наставницы или старшей, любая из вас чувствует все необходимое, что бы выполнять эту работу, сама знаешь. Другое дело общий дисбаланс… Ваша Луззаремия умеет чувствовать его более детально, чем ученица?

— Я не знаю.

— Выясни. Сейчас дисбаланса нет, но он может возникнуть в любой момент, как ты знаешь. Тогда нужно будет принимать меры, что бы вернуть все в норму, а для этого нужно знать и чувствовать больше, чем простая ученица. Если дисбаланс возникнет, можете обратиться ко мне, я помогу сделать правильный выбор. Однако это временные меры, у вас должна снова сформироваться полноценная рабочая группа.

— Но как? И… разве действительно нельзя вылечить наставницу и Джуремию?

— С чего ты взяла что можно?

— Я… я пыталась покончить с собой два года назад, — сглотнула я. — Прыгнула под поезд и фактически погибла.

— Ясно, ты отличаешься радикальностью решений. Но это совершенно другая ситуация. Ты сама говоришь, что фактически погибла, — а они нет. Если кто-то из нас умирает в физическом смысле, ему можно помочь и это интуитивно сможет любая из нас. Будь это такой случай, ты бы сама уже все поняла и справилась. Но жизням твоей наставницы и соученицы сейчас очевидно, что ничего не угрожает. А значит, для них все абсолютно так же, как для любого обычного человека.

— Но тогда… — в голову пришла страшная и одновременно обнадеживающая мысль. — А если их… как бы… убить? Ведь тогда их можно будет вылечить?

— Увы, нет. То есть если ты, например, воткнешь в сердце наставницы нож, то легко сможешь ликвидировать эту рану, она смертельна. Но это не вернет ей сознание, потому что причина такого состояния в другом.

— А если… ничего так и не измениться к лучшему?

— Будем надеяться. Но если не измениться, то со временем начнет влиять на баланс. Тогда придется отпустить их, выпить жизнь. После этого в мире появляются новые маленькие смерти там, где они необходимы.

— То есть… мы тоже умираем?