Трудная профессия: Смерть

На ней сверху крупным шрифтом был написан заголовок нашей статьи и сразу под ним фамилии авторов, в том числе моя. Потрясающе, я — автор научной публикации! Я бережно положила журнал перед собой на стол и перевела взгляд на Виктора Андреевича.

— Ты прямо светишься, — сказал он, добродушно посмеиваясь над моим восторгом.

— Ага… Можно мне копию снять на память?

— Ксюша, всем авторам полагается экземпляр. Этот специально для тебя.

— В самом деле? Замечательно! — я повернулась обратно к столу, осторожно перевернула страницы, полюбовалась на иллюстрации. Как здорово, не верится даже!

— Виктор Андреевич, спасибо вам огромное, — очень искренне сказала я.

— Не за что. Тебе спасибо за хорошую работу, — улыбнулся он.

На лекцию я так и пошла, нежно прижимая журнал к груди.

— Ты чего это обнимаешься с периодическим изданием, как с любимым мужчиной? — спросила Лабутчер, привлекая внимание и остальных в группе.

— А у меня статья вышла… — вырвалось у меня, и я сразу об этом пожалела.

Вот зачем рот открыла, похвастаться захотелось? Перед кем, отличниками, которые только что помогали доделывать работы, что бы меня, двоечницу, не отчислили?!

— Статья? — переспросил Бабушкин. — В «Геологии», что ли? Можно посмотреть?

Коля аккуратно вынул журнал из моих рук и полез в оглавление, нашел нужную страницу. Через его плечо свесилась гроздь любопытных носов других одногруппников.

— Ого, базы данных! — восхитился Игорь. — Дашь почитать? Я тоже интересуюсь.

— Да, конечно… — я была сбита с толку их воодушевлением.

— Здорово, ты молодец, — высказал мнение обычно молчаливый Стасенко, вгоняя меня даже не в краску, а в панику.

— А почему такая тема статьи? — снова влез Игорь. — У тебя по ней курсовая работа?

— Ну да…

— Когда защита, завтра? Я бы пришел послушать.

— Зачем?! — перепугалась я. — Если хочешь, могу все материалы и литературу дать…

— Давай, — легко согласился Игорь. — Но послушать все равно приду, вдруг какие вопросы интересные будут?

— И я, пожалуй, загляну, — присоединился Коля.

— Давайте уж все сразу организованно соберемся и пойдем, — предложила Лабутчер.

Прозвенел звонок на пару, я принялась грызть ручку. Своими же руками устроила себе очередные проблемы. Как бы всех аккуратно подвести к мысли, что нечего им делать на этой защите? Чем меньше свидетелей моего очередного публичного позора, тем лучше. Но разве их переубедишь?..

Днем я поехала в больницу — на очередные медицинские манипуляции по приведению Джуремии в чувство. Евстигнеев выглянул в коридор и позвал меня.

— Могу поздравить, Женя пришла в сознание. Скоро она опять уснет, но вы можете пару минут попробовать поговорить; возможно, она вас поймет.

Я зашла в палату, едва справляясь с волнением, подошла к кровати. Джуремия лежала с открытыми глазами, в них был испуг.

— Женя… — позвала я, склоняясь к ней.

Ее глаза встретились с моими. Она определенно меня узнавала, хотя едва ли была этому рада. Знала бы я заранее, что она придет в себя, позвала бы Луззу… Но теперь поздно.

— Женя, вы с тетей попали в автокатастрофу. Ты долго была без сознания, но теперь идешь на поправку. Ты меня понимаешь? — она плотно прикрыла и снова открыла глаза, давай мне понять, что услышала и осознала.

Я смотрела на нее, не зная, что еще сказать. Обездвиженная, лишенная возможности говорить, она пришла в себя в больничной палате, окруженная людьми, к тому же незнакомыми. Она не знала, что с наставницей, она наверняка с удивлением видела мою сущность старшей… Мне было страшно представить, в каком смятении сейчас находится Джуремия.

— Тетя жива, с остальными все в порядке, — постаралась как можно спокойнее сказать я. — Выздоравливай, мы очень ждем твоего возвращения.

— Все, показатели ухудшаются, для нее это большой стресс, ей нужно поспать, — распорядился Евстигнеев.

Я склонилась к Джури.

— Не бойся, все будет хорошо. Завтра придет Лиза, ты меня понимаешь? — Джуремия опять утвердительно прикрыла глаза.

На нее быстро действовало снотворное, не прошло и минуты, как она снова спала. Я позвонила и обрадовала Луззу, разобралась с накопившимися делами, попрощалась с Евстигнеевым. Затем в растрепанных чувствах направилась на другой этаж, заглянула в палату и негромко позвала:

— Женя…

— Привет, что хотела?

— Выйдем в коридор? — Вересная, болтавшая с идущей на поправку крестной, поднялась со стула и вышла со мной.

— Что-то случилось? — взволнованно спросила она.

— Женька в себя приходила. Ненадолго.

— Это замечательно! А… почему ты не рада?

Я пожала плечами.

— Да не то, чтобы не рада, но как представлю себе, что ей еще предстоит… Ладно… Я собственно, чего позвала. Хотела попросить: ты можешь сделать, чтобы никто из нашей группы не пошел на эту мою защиту?

— Но почему?

— Просто не хочу, — мрачно ответила я.

— Не знаю, вряд ли… — покачала головой Женя. — Все как-то очень нацелились выяснить, что там у тебя за базы данных, да и вообще, поддержать хотели. Ты из-за этого переживаешь?

— Я не хочу, что бы вы приходили, — повторила я, не собираясь с ней откровенничать.