Трудно быть ангелом

– Не ограничивай себя, – сказала Ася, глянув на мою страницу. – Пожелай что-нибудь еще. Для своей новой жизни.

Я задумалась. Ася точно угадала мое желание начать жизнь с чистого листа, написать на нем совершенно иные строчки, не свойственные мне раньше.

Я смотрела на пугающе чистую страницу. Эта белизна – белизна заснеженного поля, еще не тронутого следом, – пугала меня. Придется-таки растрясать разум в безумной пляске прихотей и принципов, которые мерцают словно огни светофора – то открывая путь, то запрещая его. Чистая страница передо мной опять призывала – «желай!». За прошедшие месяцы я столько всего желала, что мой персональный ад почти достроен. А Ася безжалостно смотрит на меня и хочет, чтобы я положила еще пару кирпичиков, закрыв последние щели наружу.

– Я… я не хочу больше ничего желать!

– Ты сдаешься? – Ася умела говорить так, что трудно было понять – радуется она или расстраивается.

– Конечно, расстраиваюсь. Почти как гитара в сырой комнате. – Ася, как и все нормальные феи, умела читать по лицу.

– Я не сдаюсь. Хочу сделать перерыв в желаниях.

– Перерыв? – На этот раз она действительно засмеялась. – Ты мне напоминаешь безработного, который отказывается от предложения работы потому, что давно не был в отпуске.

– Не понимаю.

– Потому что думаешь и опять хмуришь лоб. Женщина с нахмуренным лбом перестает понимать, потому что…

– …мозги в гармошку складываются, – подсказала Инка.

– Ты еще даже не начинала желать по-настоящему, – заявила Ася, пролистывая страницы тетради. – Все твои предыдущие желания – всего лишь упражнения в чистописании!

– Чем же настоящие желания отличаются от ненастоящих? – ехидно спросила я.

– А ты возьми тетрадь, пойди в соседнюю комнату и полистай ее там в компании со своей Пофигисткой. Она тебе все лучше меня скажет.

Хмыкнув, я отправилась в темную гостиную, захватив с собой тетрадь.

Пофигистка уже была там: забралась с ногами на подоконник и обхватила колени.

Я устроилась рядом с ней.

– Ну, что ты об этом думаешь? – спросила я, пролистав страницы с моими старыми желаниями.

– Какое-то унылое говно! – Эта дрянь с облезающим лаком на ногтях никогда не выбирала выражения.

Я подавилась обидой и сидела молча.

– Обиделась? – лениво спросила Пофигистка. – Ну и зря. Ты спросила – я ответила.

– Что же мне пожелать?

– А что крутишь глобальные темы? Жизнь-смерть-любовь – твои желания читать скучнее, чем трахаться с моралистом!

– Но я не знаю, чего хочу!

– Фью! – Пофигистка аж присвистнула от возмущения. – Ты – и не знаешь? Не смеши мои шнурки, а то развяжутся!

– Ну хорошо, не всегда знаю!

– А нечего строить планы на жизнь размером с Вавилонскую башню! У тебя голова набита мыслями, как опилками. Столько мусора – конечно, в нем сразу не разберешься. А ты, мать, не гонись за будущим. Начни с малого. Чего ты хочешь – вот, например, сейчас?

– Плакать, – с ангельской честностью ответила я.

– А что же не плачешь?

– Неудобно…

– Неудобно спать на потолке – одеяло сваливается!

От слез защипало в носу. Я шмыгнула, чувствуя, как накатывает горячая волна.

– Ты, мать, слишком легко забываешь о нас, – заявила Пофигистка. – Ты достоверно изображаешь самодостаточность. Настолько достоверно, что я из уважения к твоему актерскому таланту сделаю вид, что верю. – Не обращая внимания на то, что я краснею, она продолжила: – Но ты можешь подумать о нас и наших желаниях, которые мы так и не смогли выполнить в свое время. Подумай, поройся в мусорных залежах памяти – может, что-то и обнаружится.

– Подскажешь?

Она в ответ только махнула рукой.

…Свист шпаг. Только что закончилась очередная серия «Гардемаринов». Я, десятилетняя и слегка шальная, брожу по комнате, слушая незабываемое: «…но шпаги свист и вой картечи»… Как мне будоражат кровь эти слова – «шпаги свист»! Я с нетерпением жду каждого поединка в серии: звон шпаг разбегается по моей крови тысячей мурашек. И я не знаю названия этой легкости, от которой не спится ночью, от которой моя голова давно не на месте. Нет, я не мечтаю быть ни прекрасной Ягужинской, ради которой мужчины готовы на предательство, ни другими героинями. Я хочу быть одним из тех юношей, которые так ловко скрещивают шпаги…

Я возвратилась в гостиную. Пофигистка посмотрела на меня и слегка улыбнулась.

– Ты, правда, этого хочешь?

– Безумно! – твердо сказала она.

– Но, послушай… Это, скорее всего, нереально. Фехтование – профессиональный спорт, туда идут с детства. А ты хочешь, чтобы я, почти тридцатилетняя тетка, обремененная разводом и знанием психологии, пошла махать шпагой!

– Нет. – Она покачала головой. – Я не хочу этого.

Я облегченно вздохнула.

– Этого хочешь ты. Так хочешь, что будешь жалеть до конца жизни, если не попробуешь.

Я продолжала твердить, что это – подлинное безумие, даже тогда, когда Пофигистка усадила меня за компьютер в поисках школы фехтования.

Вкус свободы