Трудно быть богатой

С тех пор мы виделись крайне редко. Впрочем, Надежда Георгиевна не забывала обо мне, точнее о своих внуках: она вывозила их в музеи и театры, от нее я получала и деньги, потому что официально не подавала на алименты. Да и какие в наше время алименты? Ведь доход у большинства мужиков — левый, ни в каких ведомостях не зафиксированный. Свекровь также интересовало здоровье бывшего мужа, который у нас в доме был частым гостем и даже иногда задерживался на пару-другую недель. Мне Надежда Георгиевна как-то созналась, что привыкла к Петровичу (она его всегда так называла), как к старой собаке. Вроде сдала в приют для бездомных животных, а все равно навещает. Конечно, ни о каком приюте не могло быть и речи, Петровичу была куплена однокомнатная хибарка (кстати, недалеко от нашей квартиры), и в общее пользование выделена дача, построенная в советские времена на положенном партийному работнику участке. У Лешки с Надеждой Георгиевной теперь имелся какой-то немыслимый особняк то ли в Репино, то ли в Комарово, куда ни моих детей, ни меня ни разу не приглашали. Как, впрочем, и в апартаменты в центре города.

Признаться, мне было непонятно, почему взрослый мужик до сих пор не может расстаться с мамой. Ладно еще, когда нет возможности разъехаться или купить вторую квартиру. Тут же вместо обоев можно было обклеивать стены стодолларовыми купюрами. Но Леша, так больше и не женившись, делил с Надеждой Георгиевной собственность и нефтяную компанию «Алойл». Перевод слова «ойл» с английского на русский я знаю, а вот что обозначает «ал», так и не смогла понять: неужели сокращение от «Алексей»? Можно было спросить у бывших родственников, но, по большому счету, меня это мало волновало. Предполагаю, свекровь использовала многие свои бывшие партийные связи для организации успешного бизнеса и фактически его и вела — хотя официально главой компании являлся Лешка. Какую должность занимала Надежда Георгиевна? Мне-то что до этого…

И вот вчера вечером, когда я сидела за компьютером (подарок свекрови — видимо, списали в «Алойле» в связи с моральным износом) и кропала очередную книжку, позвонил Лешка. Поскольку я его не слышала года два, в первый момент даже голос не узнала. Он изъявил желание приехать.

— Зачем? — удивилась я. — Дети за городом.

— Разговор есть, — заявил бывший. — Ты никого не ждешь?

— Нет, — ответила я.

Лешка нарисовался через полчаса, вручил мне букет роз (никогда он меня так не баловал), шлепнул на кухонный стол бутылку коньяка и коробку конфет, потом без приглашения отправился осматривать квартиру. Интересовался изменениями?

Летом, как я уже говорила, мои двенадцатилетний сын и десятилетняя дочь живут на даче с двумя дедушками. Я езжу к ним на выходные, а всю неделю работаю. Компьютер, конечно, можно было бы перевезти на дачу, но сложно оставаться в помещении, зная, что все родные отправились на залив. В городе таких искушений нет. В зимнее время работаю по ночам, чтобы никто не мешал, а отсыпаюсь днем, пока дети в школе.

После университета я работала учительницей математики в школе (с наукой не получилось, так как родилась еще и Катька), потом — опять же благодаря связям Надежды Георгиевны — пристроилась в одно небольшое издательство, где лепила всевозможные руководства для барышень. Затем издательство решило расширить свой ассортимент, и мне предложили попробовать себя в качестве эротической писательницы. Я вначале отнекивалась, а потом вошла во вкус и теперь с успехом кропаю книжонки из серии «Секс-индустрия» — правда, под псевдонимом. Не хочется, чтобы кто-то из знакомых знал, что это именно я описываю страдания юной лесбиянки, «птичий грех», общий помыв в бане и прочие прелести жанра. Никакого удовольствия мне моя деятельность не доставляет, кроме денег — мне ведь нужно содержать семью. О моем истинном занятии знают только свекор со свекровью: первый частенько меня консультирует из своего прошлого опыта бурной кобелиной жизни, а потом читает все мои опусы как строгий критик, а вторая — ну, разумеется, она дает советы. Именно Надежда Георгиевна подсказала мне, что следует подключиться к Интернету и черпать материал оттуда.

Пробежавшись по квартире (бегать было особенно негде, если к тому же учесть, что Лешка с момента нашей последней встречи раздобрел размера этак на три, если не на четыре), бывший супруг вернулся на кухню, плюхнулся на табуретку, попутно заметив, что они у меня слишком маленькие и хлипкие («Для такой раскормленной задницы — конечно», — подумала я, но вслух ничего не сказала), осмотрел стены, давно требующие покраски, скользнул взглядом по мне, не удосужившейся навести макияж к его приходу, и спросил:

— Тебе чего, бабок мало?

— В смысле? — не поняла я.

— Квартиру нормальную что ли не купить?

Остро захотелось вспомнить Лешину маму в определенном контексте, но я сдержалась: донесет чего доброго, какими словами о ней отзываются, а она и прибежит выяснять отношения. Лишний раз видеть свекровь желания не было, в особенности, вопящую — по громкости она вполне способна конкурировать с сиреной воздушной тревоги.