Трудно быть богом. Хищные вещи века

Я швырнул эту груду макулатуры в угол.Ну что за тоска!Дурака лелеют,дурака заботливо взращивают, дурака удобряют, и не видно этому конца… Дурак стал нормой,еще немного- и дурак станет идеалом, и доктора философии заведут вокруг него восторженные хороводы. А газеты водят хороводы уже сейчас. Ах, какой ты у нас славный,дурак! Ах,какой ты бодрый и здоровый,дурак! Ах, какой ты оптимистичный,дурак, и какой ты,дурак, умный, какое у тебя тонкое чувство юмора, и как ты ловко решаешь кроссворды!… Ты, главное, только не волнуйся, дурак, все так хорошо, все так отлично, и наука к твоим услугам, дурак, и литература,чтобы тебе было весело,дурак, и ни о чем не надо думать… А всяких там вредно влияющих хулиганов и скептиков мы с тобой,дурак,разнесем(с тобой, да не разнести!). Чего они, в самом деле! Больше других им надо, что ли?… Тоска, тоска… Какое-то проклятье на человечестве, какая-то жуткая преемственность угроз и опасностей.Империализм, фашизм… Десятки миллионов загубленных жизней, исковерканных судеб… В том числе миллионы погибших дураков, злых и добрых, виноватых и невинных… Последние схватки, последние путчи,особенно беспощадные, потому что последние. Уголовники, озверелое от безделья офицерье,всякая сволочь из бывших разведок и контрразведок, наскучившая однообразием экономического шпионажа,взалкавшая власти… Пришлось вернуться из космоса,выйти из заводов и лабораторий,вернуть в строй солдат. Ладно, справились.Ветерок перебирает листы «Истории фашизма» под ногами… Не успели вдоволь повосхищаться безоблачными горизонтами, как из тех же грязных подворотен истории полезли недобитки с короткоствольными автоматами и самодельными квантовыми пистолетами, гангстеры, гангстерские шайки, гангстерские корпорации, гангстерские империи… «Мелкие, кое-где еще встречающиеся неустройства»,- увещевали и успокаивали доктора опиры,а в окна университетов летели бутылки с напалмом, города захватывались бандами хулиганов,музеи горели как свечи… Ладно. Отпихнув локтем докторов опиров, снова вернулись из космоса, снова вышли из заводов и лабораторий, вернули в строй солдат- справились.Снова горизонты безоблачны.Снова вылезли опиры, снова замурлыкали еженедельники,и снова все из тех же подворотен потек гной. Тонны героина, цистерны опиума, моря спирта… и еще что-то, чему пока нет названия… И снова все висит на волоске, а дураки решают кроссворды, пляшут фляг,желают одного: чтобы было весело. Но где-то кто-то сходит с ума, кто-то рожает детей-идиотов,кто-то странно умирает в ваннах,кто-то не менее странно умирает у каких-то рыбарей, а меценаты оберегают свою страсть к искусству кастетами…И еженедельники стараются прикрыть это смрадное болото хрупкой,как меренги,приторной корочкой благополучной болтовни, а этот дипломированный дурак прославляет сладкие сны, и тысячи недипломированных дураков с удовольствием (чтобы было весело и ни чем не надо думать) предаются снам как пьянству… И снова дураков убеждают, что все хорошо, что космос осваивается небывалыми темпами (и это правда),что энергии хватит на миллиарды лет (и это правда), что жизнь становится все интереснее и разнообразнее (и это, несомненно, тоже правда, но не для дураков), и демагоги-очернители (читай: люди, думающие, что в наше время любая капля гноя способна заразить все человечество,как когда-то пивные путчи превратились в мировую угрозу),чуждые интересам народа, подлежат всемерному осуждению… Дураки и преступники… Преступники-дураки…

— Работать надо, — сказал я вслух. — К черту меланхолию… Мы вам покажем скептиков!

Пора было идти к Римайеру.Правда,рыбари… Ладно, к рыбарям можно будет сходить потом.Надоело тыкаться вслепую. Я вышел во двор. Было слышно, как на веранде тетя Вайна кормит Лэна завтраком.

— Ну, мам, ну, я не хочу!

— Кушай, сынок, надо кушать… Ты такой бледненький…

— А я не хочу! Комки противные…

— Да где же комки? Ну,давай я сама съем… М-м-м!Как вкусно! Попробуй только и увидишь, как вкусно…

— А если я не хочу! Я больной, я не пойду в школу.

— Лэн, ну, что ты говоришь! Ты так много пропускаешь…

— И пусть…

— Как же пусть! Меня уже директор два раза вызывал. Нас оштрафуют!

— Ну и пусть штрафуют…

— Кушай, кушай, сынок… Может быть, ты не выспался?

— Не выспался!И у меня живот болит… И голова… И зуб… Вот видишь, вот этот…

Голос у Лэна был капризный, и я сразу представил себе его надутые губы, болтающуюся ногу в носке.Я вышел за ворота.День опять был ясный, солнечный, чирикали птицы. Было еще слишком рано, и на пути до «Олимпика» я встретил только двоих. Они шли рядом по обочине тротуара, чудовищно дикие в веселом мире свежей зелени и ясного неба. Один был выкрашен ярко-красной краской, другой- ярко-синей. Сквозь краску проступал пот. Они дышали с трудом, рты их были разинуты, глаза налиты кровью. Я непроизвольно расстегнул все пуговицы на рубашке и вздохнул с облегчением, когда эта странная пара миновала меня.