Трудно быть богом. Хищные вещи века

Он сделал небольшой крюк,чтобы зайти в Патриотическую школу.Школа эта была учреждена иждивением дона Рэбы два года назад для подготовки из мелкопоместных и купеческих недорослей военных и административных кадров. Дом был каменный, современной постройки, без колонн и барельефов, с толстыми стенами,с узкими бойницеобразными окнами,с полукруглыми башнями по сторонам главного входа. В случае надобности в доме можно было продержаться.

По узким ступеням Румата поднялся на второй этаж и,звеня шпорами по камню, направился мимо классов к кабинету прокуратора школы. Из классов неслось жужжание голосов,хоровые выкрики. «Кто есть король? Светлое величество. Кто есть министры? Верные,не знающие сомнений…», «… И бог,наш создатель, сказал: «Прокляну». И проклял…», «…А ежели рожок дважды протрубит, рассыпаться по двое как бы цепью, опустив притом пики…», «…Когда же пытуемый впадает в беспамятство, испытание, не увлекаясь, прекратить…»

Школа, думал Румата. Гнездо мудрости. Опора культуры…

Он, не стучась, толкнул низкую сводчатую дверь и вошел в кабинет, темный и ледяной,как погреб. Навстречу из-за огромного стола, заваленного бумагой и тростями для наказаний, выскочил длинный угловатый человек, лысый, с провалившимися глазами,затянутый в узкий серый мундир с нашивками министерства охраны короны.Это и был прокуратор Патриотической школы высокоученый отец Кин- садист-убийца,постригшийся в монахи, автор «Трактата о доносе», обратившего на себя внимание дона Рэбы.

Небрежно кивнув в ответ на витиеватое приветствие, Румата сел в кресло и положил ногу на ногу.Отец Кин остался стоять,согнувшись в позе почтительного внимания.

— Ну, как дела?- спросил Румата благосклонно.-Одних грамотеев режем,других учим?

Отец Кин осклабился.

— Грамотей не есть враг короля,- сказал он.- Враг короля есть грамотей-мечтатель, грамотей усомнившийся, грамотей неверящий! Мы же здесь…

— Ладно,ладно,- сказал Румата.- Верю.Что пописываешь? Читал я твой трактат — полезная книга, но глупая. Как же это ты? Нехорошо. Прокуратор!…

— Не умом поразить тщился,- с достоинством ответил отец Кин.- Единственно, чего добивался, успеть в государственной пользе.Умные нам не надобны. Надобны верные. И мы…

— Ладно, ладно,- сказал Румата. — Верю. Так пишешь что новое или нет?

— Собираюсь подать на рассмотрение министру рассуждение о новом государстве, образцом коего полагаю Область Святого Ордена.

— Это что же ты?- удивился Румата. — Всех нас в монахи хочешь?…

Отец Кин стиснул руки и подался вперед.

— Разрешите пояснить, благородный дон,- горячо сказал он, облизнув губы.- Суть совсем в ином! Суть в основных установлениях нового государства. Установления просты,и их всего три: слепая вера в непогрешимость законов, беспрекословное оным повиновение, а также неусыпное наблюдение каждого за всеми!

— Гм, — сказал Румата. — А зачем?

— Что «зачем»?

— Глуп ты все-таки,- сказал Румата.- Ну ладно, верю.Так о чем это я?… Да! Завтра ты примешь двух новых наставников.Их зовут:отец Тарра,очень почтенный старец,занимается этой… космографией,и брат Нанин,тоже верный человек, силен в истории. Это мои люди, и прими их почтительно. Вот залог. — Он бросил на стол звякнувший мешочек. — Твоя доля здесь- пять золотых… Все понял?

— Да, благородный дон, — сказал отец Кин.

Румата зевнул и огляделся.

— Вот и хорошо,что понял,- сказал он.- Мой отец почему-то очень любил этих людей и завещал мне устроить их жизнь.Вот объясни мне,ученый человек, откуда в благороднейшем доне может быть такая привязанность к грамотею?

— Возможно, какие-нибудь особые заслуги? — предположил отец Кин.

— Это ты о чем?- подозрительно спросил Румата.- Хотя почему же? Да… Дочка там хорошенькая или сестра… Вина, конечно, у тебя здесь нет?

Отец Кин виновато развел руки. Румата взял со стола один из листков и некоторое время подержал перед глазами.

— «Споспешествование»… — прочел он.- Мудрецы!- он уронил листок на пол и встал.- Смотри, чтобы твоя ученая свора их здесь не обижала. Я их как-нибудь навещу,и если узнаю…- Он поднес под нос отцу Кину кулак.- Ну ладно,ладно, не бойся, не буду…

Отец Кин почтительно хихикнул. Румата кивнул ему и направился к двери, царапая пол шпорами.

На улице Премногоблагодарения он заглянул в оружейную лавку,купил новые кольца для ножен, попробовал пару кинжалов (покидал в стену, примерил к ладони- не понравилось),затем,присев на прилавок,поговорил с хозяином, отцом Гауком. У отца Гаука были печальные добрые глаза и маленькие бледные руки в неотмытых чернильных пятнах. Румата немного поспорил с ним о достоинствах стихов Цурэна, выслушал интересный комментарий к строчке «Как лист увядший падает на душу…»,попросил прочесть что-нибудь новенькое и,повздыхав вместе с автором над невыразимо грустными строфами, продекламировал перед уходом «Быть или не быть?» в своем переводе на ируканский.

— Святой Мика!- вскричал воспламененный отец Гаук. — Чьи это стихи?

— Мои,- сказал Румата и вышел.