Трудно отпустить

К. Бромберг Трудно отпустить

K. Bromberg

Hard to Handle

© 2020. HARD TO HANDLE by K. Bromberg

© Хусаенова Я., перевод на русский язык, 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2024

* * *

Когда жизнь забирает у вас того, кого вы никогда не хотели бы потерять, на его место может прийти тот, кого вы никогда не мечтали найти.

Рэйчел Вулчин

Пролог. Хантер

– Да ты понятия не имеешь, о чем говоришь! – Во мне разгорается ярость, когда я смотрю на своего агента. Но пусть я и отвергаю каждый его упрек, мысленно уже понимаю, что он прав.

– Ах, не имею?! – кричит он в ответ. – Так что это, черт возьми, было? Завязать драку с кем-то из противников еще куда ни шло, но дать по лицу члену своей же команды?

– Так дело в том, что мы в одной команде, или в том, что он один из твоих клиентов, которого ты собираешься продать подороже? Думаю, вот где собака зарыта. Чутье подсказывает мне, что он для тебя – ключ к более высоким процентам, а просочившаяся в прессу новость о драке может подпортить его незапятнанную репутацию. – Я подхожу на шаг ближе. – Ты когда-нибудь задумывался, откуда журналисты все узнали? А? Допускал мысль, что Дайсон сам затеял со мной драку, подстроил все это дерьмо, чтобы привлечь внимание к себе в социальных сетях? Сложно соответствовать статусу восходящей звезды, который он сам на себя и повесил, когда кто-то вроде меня раз за разом с легкостью обходит его и мелькает во всех заголовках. Как там говорят? «Без прессы недостаточно стресса»? Кажется, он решил использовать это в своих интересах.

Финн Сандерсон пристально смотрит на меня, пожевывая губу. Все в нем – его прическа, одежда, – как обычно, по-стильному идеально, но на его лице мелькает неуверенность, которую я не могу истолковать. Темными глазами он смотрит прямо в мои, оценивая и придирчиво изучая.

В мертвой тишине он делает глубокий вдох и поджимает губы.

– Что с тобой происходит, Хантер?

Ну вот, приехали.

– Что ты имеешь в виду?

– Именно то, что сказал. Что, черт возьми, с тобой происходит? Ты вот-вот побьешь три давних рекорда, причем за смехотворно короткий промежуток времени. Такого еще не случалось. Раньше твоя игра была размеренной и изящной, а теперь ты ведешь себя как дикая кошка, которая…

– Которая что? Выискивает цель и уничтожает ее? Кого это вообще волнует? Моя статистика еще никогда не была так хороша.

– Я собирался сказать, что ты играешь как тот, кто готов победить любой ценой. Даже если это повлечет за собой ущерб.

– Иногда именно это и требуется для победы.

Его смешок получается тихим и в лучшем случае снисходительным.

– Так какова цена? Пожертвовать товарищами по команде? Клубом, в котором играешь? – Разочарование Финна отражается в легком покачивании головы. – Они мирятся с этим только потому, что ты выигрываешь. Но так будет до поры до времени. Ты занимаешься этим достаточно давно, чтобы понять – от проигрышей никто не застрахован и ситуация может измениться в любой момент.

– Я понимаю, что двенадцать лет в лиге и рекорды, на установление которых другим потребовалось куда больше времени, сделают меня легендой.

Я даже не пытаюсь скрыть сарказм. Вместо этого делаю так, что он становится еще заметнее. Лишь бы Финн понял, насколько смехотворен.

– Победа воспитает терпимость… но выходки вне льда обойдутся тебе дороже, чем ты полагаешь.

– К черту все, – говорю я, но знаю, что он прав. Проблема в том, что меня это совсем не беспокоит.

– Если тебя все устраивает, то так тому и быть, – безразлично пожимает он плечами. – Только никто не собирается разгребать беспорядок, что ты навел в прессе. Ни драку, что ты затеял у того бара, ни претензии к тому, что происходит в раздевалке, которыми ты почему-то решил поделиться с журналистами. Ни пренебрежительные взгляды фанатов, когда ты проходишь мимо…

– Приятно узнать, что ты веришь прессе, а не своему клиенту, – замечаю я.

– У них было видео. Сложно оспорить тот факт, что ты просто прошел мимо ребенка в инвалидной коляске, который хотел получить твой автограф.

Черт. Обычно я так не делаю. Никогда.

Ведь когда-то я сам был таким ребенком. В некотором смысле я все еще им остаюсь, поэтому от осознания того, что я не заметил мальца, мне становится только хуже. Мысль о том, что пресса теперь использует это против меня, только все усугубляет.