Трудное счастье

Они отправились в «Китайский фонарик» и съели экзотический ужин, поданный колоссальными порциями. Потом они прочитали свои билетики с предсказаниями, полагавшиеся в дополнение к ужину. Гарднер почти ожидал, что его жена сейчас прочтет: «Скоро ваш муж раскроет вам секрет, который причинит вам боль». Но в эту ночь он ничего ей не рассказал. Он лежал с открытыми глазами, и тайна жгла его, испепеляя всю ту радость, которую он мог бы сейчас испытывать, сбежав с Клэр от всех проблем. Страх оказался для него новым ощущением. Не считая опасности дорожных происшествий или того времени, когда дети, еще маленькие, ушибались, в жизни бояться Тому было нечего. Нерешительность, желание потянуть время также являлись не свойственными ему качествами. Он, как человек, занимавший пост директора школы, каждый день был вынужден принимать решения, что он и делал, стараясь поступать всегда мудро и не терять уверенности в себе. И то, что сейчас он обнаружил в себе трусость и медлительность, эти новые стороны в характере Тома Гарднера, совсем ему не нравилось. Несмотря на то, что внутренний голос продолжал твердить: «Расскажи ей», стоило ему только набрать в грудь воздуха, и некая более мощная сила заставляла его хранить молчание.

Поздней ночью Клэр, повернувшись, протянула руку к Тому. Простыни были холодные на его половине постели. Она перекатилась на спину и открыла глаза, осознав, что находится не дома, а в Дулуте, в гостинице. На фоне окна Клэр увидела профиль мужа и, испуганная, подняла голову с подушки.

— Том, — прошептала она, но он не услышал. Ему не хватало только сигареты, чтобы завершить портрет страдальца, в кадре из какого-нибудь старого фильма Даны Эндрюс — его силуэт, словно вырезанный из черной бумаги на фоне лунного неба в открытом окне. С внезапно забившимся сердцем Клэр села на кровати, глядя, как муж замер, не спуская глаз с ночного озера.

— Том, — повторила она, — что произошло? На этот раз он услышал ее и повернулся.

— А, Клэр, извини, что разбудил тебя. Не мог заснуть. Незнакомое место — должно быть, поэтому.

— Ты уверен, что дело только в этом?

Том подошел к постели, сел рядом с женой, обнял ее, устраиваясь поудобнее и приглаживая ее волосы, чтобы они не щекотали ему нос.

— Ложись спать. — Вздохнув, он поцеловал ее в пробор.

— О чем ты думал, там, у окна?

— О другой женщине, — ответил он, гладя Клэр пониже спины и просовывая свою ногу между ее ног. — Ну как, довольна?

Придется ей быть терпеливой и ждать, пока он сам решит раскрыть свою тайну.

На следующее утро он снова ничего не рассказал, и они занимались любовью при тусклом утреннем свете, падавшем из широких окон, потом позавтракали в огромной гостиной, официально обставленной, потом гуляли по окрестностям и спускались по длинной лестнице на берег озера, где волны плескались о песок и в брызгах отражались сотни маленьких радуг.

И потом он тоже ничего не рассказал Клэр, когда после обеда они отправились дальше по дороге, огибавшей северный берег озера, и по пути останавливались, чтобы полюбоваться речушками, пробивавшими себе путь среди скал, и послушать журчание водопадов. Они гадали, в котором из ручьев Уэсли ловил корюшку, беседовали о многом другом, о том, как часто смогут выбираться вот так вдвоем из дома, когда дети уедут. Потом немного поспорили, в какой колледж станет поступать Робби и как проявят себя в школе новые учителя. И Том, и Клэр признались, что боятся наступающего вторника — в этот ужасный первый день занятий в школе царил полнейший хаос.

Но когда они умолкали, то Клэр замечала, как отстранение держится Том, вновь возвращаясь к своим собственным мыслям. Еще раз она предложила:

— Том, может, ты все-таки скажешь мне, что тебя беспокоит?

Он посмотрел на нее, и она увидела любовь в его глазах, но не только это. Что-то заставило ее вздрогнуть от страха и вспомнить все — отсутствующий вид мужа, его бессонницу и беспокойство, то, как он открыл перед ней дверцу автомобиля, чего давно не делал, и то, как поцеловал Клэр в классе — да и весь этот уик-энд, ведь он сам его предложил, а столько лет был слишком занят для подобных вылазок. Он вел себя словно человек, понимающий свою вину и стремящийся ее загладить.

Еще до того, как они вернулись домой, в голове Клэр бомбой взорвалась мысль: «О Боже, а вдруг это действительно другая женщина?»

Глава 5

В первый день учебного года пошел дождь. Челси и Робби подвезли до школы Эрин Галлахер, припарковали «нову» на студенческой стоянке и, закрываясь от ливня папками, побежали к зданию. Когда они ворвались в двери, то оказалось, что все локоны у Челси развились, ее рубашка промокла, а белые джинсы были понизу заляпаны грязью.

— Ух, пропади все пропадом! — Она потопала ногами о металлическую решетку. — Посмотри на мои джинсы! А волосы — брр!

Челси пригладила мокрые прядки, потоком учеников ее почти внесло в холл. На пересечении коридоров у входа в учительскую, на своем обычном месте, стоял ее отец, следя за порядком. Проходя мимо, Челси на секунду остановилась.