Трудное счастье Калипсо

О ее недавнем прошлом он не спрашивал. Даже когда она обмолвилась, что сломалась машина, а она не успевает ее забросить в сервис и что она никак не может понять, почему на втором этаже в ванной недостаточный напор воды, Пашка только приподнял бровь, но промолчал. Светлана чувствовала благодарность за его дружескую щепетильность – рассказывать о событиях, связанных с Игорем, она не хотела и не могла. История этой любви чуть не довела ее до сумасшествия, до невроза. Чем был для нее Игорь, что он за человек и что на самом деле произошло тогда в Албене – обо всем этом она себе запретила думать. Ей удобней было считать, что прошлое не такое уж значительное, чтобы тратить время на воспоминания. Впрочем, даже если бы она и хотела, то возможности обратиться в прошлое у нее не было – Пашка шел на поправку. Светлана с удовольствием проводила с ним дни напролет.

Когда ему разрешили гулять, они, нарушая режим, стали ходить на ипподром. Лечащий врач, узнав об этом, вызвал к себе Светлану:

– Я закрываю глаза на ваши прогулки только потому, что больной не набирает вес. Меня это волнует. Прошло уже достаточно времени, чтобы организм восстановился. Но у него по-прежнему очень низкий гемоглобин. Старайтесь его подкормить чем-нибудь питательным.

– Вы не представляете, что я ему готовлю, он чуть-чуть попробует, и все. Может, ему физическая нагрузка нужна?

– Слаб еще, нельзя, прогулки неспешные. И я вас умоляю, не простудите его на этих ваших бегах.

Ноябрь прошел, декабрь был холодный, но без снега. Заезды начинались еще засветло, заканчивались в лучах бело-голубых прожекторов. Они с Пашкой пили из термоса горячий чай с молоком, жевали покупные чебуреки, пытались понять, кто фаворит и что бы было, если бы они поставили деньги на «вот эту симпатичную лошадку».

– Это не «симпатичная лошадка», – Пашка терпеливо пояснял Светлане, – это гроза Самарского ипподрома. Победитель прошлого сезона. Но это не основание делать ставки именно на нее. Насколько я понимаю, при ставках надо учитывать многое. Основное – это форма лошадей.

– Это ее параметры и физическая подготовка?

– Вовсе нет, это, во-первых, ее результаты за прошлый период соревнований. Но и это еще не все – лошадь могла быть первой во всех соревнованиях всего сезона, но, если ты не будешь знать, в каких условиях она бежала, ты можешь поставить на нее и проиграть.

– Это как?

– Например, мы знаем, что лошадь побеждала на сухом треке и вес жокея был маленький, а сегодня идет дождь или снег, жокей весит на два килограмма больше. Можно предположить, что лошадка, выбранная тобой, проиграет этот заезд.

– Откуда ты это знаешь?

– Дядя Семен рассказал.

Дядя Семен, завсегдатай бегов, с которым почтительно здоровались солидные, хорошо одетые люди, проводил около них много времени. Пашка, не боясь показаться дилетантом, любил задавать множество вопросов и тем самым умел расположить к себе людей.

– Твой муж – толковый, деньги себе сделает здесь, – дядя Семен одобрительно кивнул головой, а Светлана, собравшаяся вдруг возразить, осеклась. «Некрасиво выйдет, будто я стесняюсь быть его женой!» – подумала она и только шутливо подтолкнула локтем Пашку. Потом она обвела взглядом ипподром. На дальней дорожке, словно игрушечные, бежали лошадки, монотонный шум толпы усиливался с каждым новым кругом, но сквозь него все равно был слышен город. Вот загудел тепловоз, уводящий состав от Белорусского вокзала, вот прозвучала сирена «Скорой помощи», мчавшейся в Боткинскую, но вот прозвучал гонг, и ипподром задвигался, зашумел уже иначе. «Как странно, этот кусочек города вобрал в себя все, что есть в жизни любого человека: азарт, страсть, удача и неудача, дорога – расставания и встречи, больница – боль, радость выздоровления и боль утраты. Вся жизнь в одном квартале огромного города». Она хотела об этом сказать Пашке, но передумала, побоялась, что он только ухмыльнется в ответ на ее сентиментальность.

Возвращение в больницу Пашка оттягивал, как Светлана оттягивала возвращение в свой пустой дом.