Трудное время (ЛП)

— Ладно. Хорошо. Кажется. В любом случае, наркотики это другое. Они приносят вред уязвимым людям. Парень, которого ты избил, кажется, не был жертвой.

— Нет, — сказал он коротко, но без тревоги.

— Ты вроде говорил, что он был наркоманом?

— Амфетамины. Но он вовсе не был невинной овечкой, когда связался с ними.

Все внутри перевернулось, когда я вспомнила, что Эрик задолжал мне ответы.

— Итак. Что это был за звонок в Рождественскую ночь, тот, что прервал наше веселье? Семейные дела?

— Да, — сказал он вздыхая. — Да, семейные дела.

— Кто звонил?

— Сестра.

— И все в порядке, или…?

Долгое молчание, не моргая, он смотрел на дорогу.

— Эрик?

— Я не знаю, Энни. Не знаю, будет ли все в порядке или нет.

Мне вдруг сразу стало холодно, и я натянула свою шапку по самые уши.

— Почему? Что происходит?

— Тебе не стоит об этом беспокоиться.

— Это расстраивает тебя, значит, я буду беспокоиться. Рассказывай.

Он поерзал на сиденье, как тяжелый старый дед, и, когда он заговорил, его голос был на пятьдесят фунтов тяжелее.

— Его выпускают по УДО. Парня, который напал на мою сестру.

Все мое тело похолодело. Стало холодней, чем воздух в кабине. Холодней, чем несущийся по трассе ветер.

— О. Когда?

— Вторая неделя января.

— И…?

Он на мгновение посмотрел мне в глаза.

— И понятия не имею. Не знаю, планирует ли он вернуться в город, в Кернсвилл. Не знаю, есть ли ему что сказать мне или ей. Если его поведение было настолько хорошим, что его выпускают, возможно, он нормальный. Но кто знает, возможно, его позиция измениться, как только он окажется на свободе. У меня куча вопросов, и ни одного ответа.

— Твоя сестра в ужасе?

— О да. Но я скажу тебе, то, что сказал ей — нет, ни каких гарантий, что этот козел захочет снова связываться с нами. Там почти не осталось его дерьмовых дружков, с которыми он зависал, а со всеми остальными он просто разругался, так или иначе. Это плохое известие, но мало пользы, если мы будем переживать о плохом возможном сценарии.

— Ты собираешься что-то делать? Например, на всякий случай поехать домой в Кернсвилл, когда его выпустят?

— Думаю да. Его выпускают во вторник. Я попробую получить выходные в эти дни, чтобы отправиться туда на следующей неделе.

— Тебе вообще можно находиться в его периметре, после того, что ты сделал?

Легкое фырканье и смех.

— Конечно, нет.

Мой страх стал слишком жгучим, перерастая в злость.

— Значит, ты не можешь туда ехать. Ты не можешь жертвовать своей свободой из-за этого парня.

— Если сестра попросит меня, тогда да, я поеду, Энни, — очередной взгляд. — Мне жаль.

— Если твоя сестра попросит тебя об этом, то она очень эгоистична. Да и потом, ему должно быть, запрещено приближаться к твоей сестре.

Эрик покачал головой.

— Его посадили за наркотики. Сестра не подавала заявления на него.

— Что?

— Ее дела — это ее дела. Она так считает.

— Боже.

Долгое, долгое молчание. Он смотрел на дорогу освещенную фарами. Его ноздри раздувались.

— Я не могу впутывать тебя в это. Но безопасность моей семьи для меня важней, чем моя собственная шкура. И твоя безопасность тоже. Ты сколько угодно можешь спорить со мной, но это не изменит моего мнения.

Я выпустила вздох, как дымящийся чайник.

— Если ты когда-нибудь сделаешь это для меня — рискнешь собой или своим будущим вот так — я брошу тебя. Я никогда не попрошу тебя сделать этот выбор. И я буду зла, как мегера, если ты сделаешь это против моей воли.

— А я лучше буду жить без тебя, чем позволю кому-то навредить тебе. В этом наши взгляды кардинально расходятся, милая.

Милая. Он и раньше меня так называл, но на этот раз в нем были легкие покровительственные нотки. Звук сопротивления. Несогласия с моим мнением. Я не знала, что сказать, поэтому просто скручивала концы шарфа у себя на коленях, чувствуя покалывание, когда костяшки побелели.

Через время, которое показалось целым часом, он осторожно спросил.

— Ты бросишь меня, если я поеду домой через неделю?

Вокруг стало очень тихо и спокойно, и мое тело последовало этому примеру.

— Энни?

Этот вопрос даже не приходил мне в голову, но был хорошим. Пугающим.

— Я не знаю.

— Не заставляй меня выбирать между сестрой и тобой. Это не честно. В этом не существует верного ответа.

— Я не хочу, чтобы ты выбирал меня — я хочу, чтобы ты выбрал себя. И что лучше для тебя. Почему бы тебе…, почему бы тебе не пригласить сестру в Даррен, на ту неделю? И, чтобы кто-нибудь из Кернсвилля сообщил тебе, если бы этот парень объявился, или еще что-нибудь?

— Она не приедет.

В этот момент я так разозлилась. Я могла раскричаться прямо через сжатые зубы. Я начинала ненавидеть его сестру. На самом деле ненавидеть.

— Значит, она эгоистка.

— Наверно.

— Я хочу поговорить с ней, — сказала я, хотя на самом деле это пугало меня до чертиков. Еще мне хотелось ее побить, но, на самом деле, и этого я сделать не смогу.

— Этого не произойдет, — подтвердил он. — В любом случае, она не станет тебя слушать. Моя сестра никого не слушает. Даже меня.

— Она не может, на самом деле, заботиться о тебе, если хочет подвергнуть риску твою гребанную свободу этим.