Трудности перевода. Воспоминания

Первый политический документ по кризису на Украине Совет Безопасности ООН принял (причём единогласно) лишь 17 февраля 2015 года. Резолюция 2202 одобряла «Комплекс мер по выполнению Минских соглашений», принятый и подписанный в Минске 12 февраля 2015 года. Он появился на свет после марафонских (17-часовых) переговоров президентов России, Германии, Франции и Украины в столице Белоруссии.

Переговоры по тексту этой краткой резолюции между постпредами «пятёрки» постоянных членов Совета оказались бурными, но краткими. Интрига заключалась в том, что западная «тройка» всячески пыталась «подтянуть» к резолюции первые «минские договорённости». Заключили их ещё в сентябре 2014 года, они обладали рядом недостатков, поэтому и не сработали. Мы выступали категорически против их упоминания, даже в форме приложения к резолюции.

В итоге западники сдались. При этом американский постпред Саманта Пауэр с горькой иронией сказала мне: «Никогда не думала, что буду чувствовать себя, как Невилл Чемберлен» (то есть тот самый премьер-министр Великобритании, который пошёл на «мюнхенский сговор» в 1938 году).

Оставалось только гадать, чем была вызвана такая «уступчивость» западных коллег. Для себя я это объяснил тем, что президент Украины Порошенко (избранный в мае 2014 года), вернувшись в Киев, столкнулся с резкой критикой «Комплекса мер» со стороны своих политических оппонентов. Поэтому ему нужно было «подкрепить» согласованный им документ поддержкой международного сообщества в виде резолюции Совета Безопасности ООН.

Неприятие «ястребами» в Киеве «Комплекса мер» болезненно сказалось в дальнейшем — возникли серьёзные проблемы в ходе реализации этого документа.

В июне 2015 года Пауэр направилась с визитом в Киев, заверив меня, что её целью является содействие реализации Минских договорённостей. Не знаю, о чём говорилось в ходе приватных бесед с украинским руководством, но публично она сделала ряд резких антироссийских заявлений, а в одном из телеинтервью сказала, что в Совете Безопасности российскому постпреду «никто не верит». (Из Киева она прислала мне СМС: если меня ещё раз спросят, каков на самом деле Виталий Чуркин, я брошусь в Днепр.) Лавров в телефонном разговоре с госсекретарём Керри выразил недоумение по этому поводу.

После возвращения Пауэр из Киева встречались с ней по другому вопросу. По завершении беседы сказал ей, что обратил внимание на её фразу «никто не верит» и считаю её грубым личным выпадом. Пауэр опешила: «Спасибо, что сказал». Когда я уже сел в машину, раздался телефонный звонок: «Ты же знаешь, как я тебя уважаю. Я имела в виду не тебя лично, а вашу позицию по Украине. Но меня там действительно всё время о тебе спрашивали. Ты ведь там лицо агрессии», — по-доброму завершила коллега.

Катастрофа малайзийского «Боинга»

В драматической истории кризиса на Украине особняком стоит трагическая катастрофа малайзийского «Боинга» (рейс MH17), сбитого 17 июля 2014 года над Востоком страны. Погибло 298 человек.

Уже утром следующего дня Совет Безопасности принял заявление для прессы, призывающее к полному, тщательному и независимому международному расследованию катастрофы.

18 июля состоялось и заседание, посвящённое трагедии. Американцы с ходу обвинили в случившемся ополченцев, а косвенно — и Россию. Постпред США Саманта Пауэр заявила: самолёт, «вероятно, сбит ракетой класса „земля — воздух“ SA-II, выпущенной из одного населённого пункта, контролируемого на востоке Украины сепаратистами, а они, мол, не могли освоить такую сложную технику без помощи российских специалистов».

Мы, подтвердив необходимость беспристрастного, открытого расследования, предостерегли от попыток оказывать давление на такое расследование, пытаясь предрешать его итоги громкими заявлениями и необоснованными инсинуациями. Предположили, что в столь сложной ситуации правильным, видимо, было бы создать международную комиссию под эгидой Международной организации гражданской авиации.

Далее в нашем выступлении прозвучали очевидные вопросы:

«У каждого нормального человека, уверен, в первую очередь возникает вопрос: зачем украинские авиадиспетчеры направили пассажирский самолёт в зону боевых действий? В зону, где авиация систематически использовалась для нанесения ударов, в том числе и по гражданским объектам, и где поэтому работали средства ПВО? Обеспечение безопасного и эффективного использования гражданской авиацией воздушного пространства государства — ответственность этого государства. В соответствии с международными правилами, страна, над территорией которой осуществляется полёт, обязана предоставлять аэронавигационную информацию, необходимую для обеспечения безопасности воздушного сообщения.