Трудности перевода. Воспоминания

Сегодня постоянный представитель Грузии, как и вчера по телевидению президент Саакашвили, сокрушался по поводу гибели мирных людей в Грузии. И действительно, гибель мирных людей всегда вызывает тревогу и сожаление. Но почему же они не сокрушались по этому поводу, когда стирали с лица земли Цхинвал и десять сёл на линии разграничения между Грузией и Южной Осетией? А как нам было относиться ко всему этому? Как нам и международному сообществу было относиться к тому, что, несмотря на все международные соглашения, наши миротворцы — кстати, напомню, что они находятся в Южной Осетии в соответствии с соглашением 1992 года, подписанным Грузией и Южной Осетией в Дагомысе, — подвергаются прямому нападению, когда прямому уничтожению подвергается население, большая часть которого является гражданами России? На что они рассчитывали? На то, что наши миротворцы разбегутся, как в своё время некоторые миротворцы разбежались в Сребренице? Мы не могли этого допустить. Мы не могли оставить в беде ни гражданское население Южной Осетии, ни наших миротворцев. Поэтому в Грузию были введены дополнительные силы, которые продолжали и продолжают решать задачу вытеснения Грузии с территории Южной Осетии.

Теперь говорят о районе действий, об адекватности, разумности наших действий. Ну, во-первых, наши действия были адекватными в течение 16 лет по Дагомысскому соглашению. Мы адекватно действовали как миротворцы, когда адекватно вела себя грузинская сторона. А можно ли назвать адекватными действия грузинской стороны, совершившей этот акт агрессии? Давайте же будем все вести себя адекватно, и тогда будем рассуждать об „адекватности“.

Как знает любой военный человек — и не только военный, — я думаю, когда ведётся такого рода операция, подавляются цели не только непосредственно в районе конфликта, но иногда и за его пределами — те цели, которые используются для поддержки военных действий. Мы это видели многократно в разных ситуациях.

Кстати, в случае с Косово никто себя особыми дефинициями не ограничивал, а просто стали бомбить столицу, Белград, и мосты на Дунае, которые находились в сотнях километров от зоны конфликта. Я категорически отвергаю предположение о том, что мы неизбирательно ведём военные действия. Г-н Аласания позволил себе сослаться в качестве аргумента на заявление, якобы сделанное российским военнопленным лётчиком в ходе допроса в Грузии — заявление о том, что якобы ему дано было указание неизбирательно вести огонь. Такая ссылка просто кощунственна и недопустима на открытом заседании Совета Безопасности ООН.

Теперь о заявлении г-на Халилзада в отношении террора против гражданского населения. Это заявление, уважаемый г-н Халилзад, абсолютно недопустимо, тем более из уст постоянного представителя страны, о действиях которой мы знаем, в том числе, о том, к каким последствиям они приводят для мирного населения и Ирака, и Афганистана, и той же Сербии. Так что, если вы действительно хотите искать пути выхода из вооруженного конфликта, то давайте заниматься поиском серьёзных политических решений, а не пропагандой, даже если, может быть, какие-то ваши политики хотели бы, чтобы вы позанимались пропагандой здесь, в Совете Безопасности ООН…

Теперь, как же дальше быть? Какие решения надо принимать? Что может предпринять мировое сообщество? Ну во-первых, тут прозвучало странное утверждение, что Россия якобы отказывается от каких-то международных усилий в этой связи. Конечно, не отказывается. Президент Медведев провёл очень хорошую беседу вчера или позавчера с президентом Бушем. Наш министр иностранных дел просто не отходит от телефона — всё время разговаривает с государственным секретарём США. По-моему, пять или шесть раз за последние 36 часов они поговорили. Сегодня 45 минут, кстати, говорили в последние несколько часов. Со всеми мы общаемся, всем объясняем, всех выслушиваем: и представителей европейских государств, и представителей различных европейских структур. Так что международное сообщество может сыграть здесь соответствующую роль.

Теперь по поводу возмущения постоянного представителя Грузии, что наш президент отказался разговаривать с президентом Грузии. Простите меня, а какой же приличный человек будет с ним сейчас разговаривать, после того как мы годами объясняли ему, что любая попытка военного решения конфликта будет самоубийственной для Грузии, что мы не допустим того, чтобы стёрли с лица земли Южную Осетию и Абхазию, чтобы осетин и абхазов выгнали за пределы Грузинской Республики? Причём говорилось это с первого контакта президента Саакашвили с российским президентом и до последнего момента. И он уверял нас, как и публично уверял международное сообщество, что у него и в мыслях нет применять силу против собственного народа.