Трудности перевода. Воспоминания

Но это, конечно, не значит, что мы уходим от контактов с нашими грузинскими коллегами. Контакты продолжаются на самых разных уровнях. Например, опять же в последние несколько часов состоялся обстоятельный телефонный разговор нашего министра иностранных дел с министром иностранных дел Грузии. В чём проблема? И мы сегодня вот опять на Совете Безопасности с этой проблемой столкнулись.

Почему-то наиболее чёткое заявление по поводу прекращения огня, каких-то миролюбивых намерений прозвучало не от постоянного представителя Грузии, а от постоянного представителя Соединённых Штатов. Вот общается министр иностранных дел Грузии с министром иностранных дел России. Наш министр иностранных дел говорит чётко и ясно то, что мы говорили вчера и что я говорил коллегам по Совету Безопасности: грузинские войска должны уйти с территории Южной Осетии; Грузия должна заявить, что она готова подписать соглашение о неприменении силы с Южной Осетией, а также с Абхазией. И тогда начнётся сложный процесс обсуждения всех других вопросов, включая и выход в соответствующий момент на политическое решение, которое, конечно же, будет чрезвычайно затруднено после тех авантюристических действий, которые предприняла Грузия.

Что нам отвечают? „Мы уже ушли“. Так мы же знаем, что не ушли из Южной Осетии. Там же стреляют в наших военнослужащих. А если хотят уйти, я вас заверяю, что мы мешать не будем. Грузинские военнослужащие ни южным осетинам, ни нам, я вас уверяю, на территории Южной Осетии не нужны…

Так давайте заявите чётко: „Мы готовы остановить войну. Мы уходим из Южной Осетии. Мы готовы подписать соглашение о неприменении силы“. Вот это серьёзный подход, уважаемый постпред Халилзад, а не вброс резолюции в Совет Безопасности. Кстати, вы сказали, что обсуждаете её с коллегами. Могли бы и с российскими коллегами, между прочим, обсудить, если вы хотите, чтобы какой-то документ был принят Советом Безопасности. Вот это был бы серьёзный подход, а не пропагандистский подход…

Так что давайте к этой действительно трагической ситуации подходить серьёзно. Серьёзное решение возможно. Серьёзное решение может быть принято прямо сейчас. Оно должно быть принято в первую очередь Тбилиси. И тогда Россия — и, я надеюсь, всё международное сообщество — помогут Грузии выйти из той тяжелейшей ситуации, в которой она оказалась в результате авантюристических действий своего руководства».

Буквально через секунду после того, как я завершил заявление, зазвонил мой мобильный телефон. Это был Лавров. Он сказал, что смотрит заседание по телевидению. Всё в порядке. Прозвучала исключительно важная поддержка. Надо сказать, что и перед началом заседания мы довольно долго проговорили с министром по телефону. Обсуждали разные варианты поворота дискуссии. Многое очень пригодилось.

После пространных выступлений всех членов Совета слово вновь взял Халилзад: «Я хочу остановиться лишь на одном моменте из выступления посла Чуркина. Посол Чуркин ссылался на телефонный разговор между его министром и госсекретарём Райс сегодня утром. Этот разговор ставит серьёзные вопросы в отношении целей России в конфликте. Во время разговора министр иностранных дел Лавров сказал государственному секретарю Соединённых Штатов Райс, что демократически избранный президент Грузии — я цитирую — „должен уйти“. Привожу цитату ещё раз: „Саакашвили должен уйти“. Это совершенно неприемлемо и выходит за рамки.

Я хочу спросить посла Чуркина: цель вашего правительства состоит в смене режима в Грузии, в свержении демократически избранного правительства Грузии?

Россия должна подтвердить, что её целью не является смена демократически избранного правительства Грузии и что она признаёт территориальную целостность и суверенитет Грузии.

Россия угрожает территориальной целостности Грузии, и Совет должен действовать решительно и вновь подтвердить территориальную целостность и суверенитет Грузии».

Последовал мой ответ: «Я прямо хочу сказать, что „изменение режима“ — это американская терминология. Мы этой терминологией не пользуемся. Но иногда бывают случаи, когда лидеры, а некоторые из них, мы знаем из истории, даже и выбирались своими народами — разные, бывает, лидеры приходят к власти и демократическим или полудемократическим путём, — когда эти лидеры становятся преградой, для того чтобы народ мог выйти из той или иной ситуации. В этих ситуациях некоторые лидеры принимают мужественные решения в отношении своего политического будущего. Иногда те или иные вопросы обсуждаются, в том числе и между дипломатами. Я обнадёжен тем, что вы публично об этом говорите. Я полагаю, это означает, что эта идея вас заинтересовала и вы готовы вынести её на суд международной общественности».

Халилзад вновь нажал кнопку микрофона: «Я приношу свои извинения за то, что мне приходится выступать снова, но я хотел бы вновь задать свой вопрос послу Чуркину. Он не ответил на этот вопрос. Преследует ли Российская Федерация цель смены руководства в Грузии?»