Трудности перевода

Нестройной азбукой морзе сердце отбивало только одно имя: «Ира».

Глава 29

Где-то между городом и коттеджным поселком

Съехал вниз по скользкой грязи, большую часть пути проделал на пятой точке. Но было уже все равно. Всё равно, что колючки кустарника цепляются к дорогому костюму, ботинки проваливаются в размытую дождем почву и уже промокли насквозь. Он подбежал с замер.

– Везучий мой Ёжик, – шумно выдохнул и бросился к машине, что так удачно пролетела ровно между двумя деревьями, и встряла в грязь. Миллиметр вправо, миллиметр влево – Ирину пришлось бы доставать при помощи МЧС и, возможно, по частям. Сейчас же бампер только слегка помялся. Больше пострадал какой-то непонятный куст, что теперь под неестественным углом торчал из земли, обломки веточек валялись вокруг.

Олег остановился у машины, изо всех сил дернул водительскую дверь. Крепление предательски скрипнуло, но не сломалось. А крепкий все-таки корейский броневичок! Дверь открылась без проблем, ей было глубоко наплевать на истерику какого-то там мужика. Плевать на то, что её хозяйка чуть не погибла. Железка, что с неё взять?

А вот Ирина железкой не была. Она сидела на месте, растерянно хлопала глазами и не двигалась. Кажется, вообще его не видела.

– Ира! – гаркнул во всё горло, чтобы хоть как-то привлечь к себе внимание. Не получилось. Хотелось встряхнуть её изо всех сил, вытащить из машины, прижать к себе и никогда не отпускать. Спрятать Ёжика в своих руках и обнять, несмотря на колючки. Но он хорошо помнил главное правило после аварии – не трогать пострадавшего. Удар в любом случае был, ремень безопасности Ирина, слава богу, пристегнула, но он мог повредить плечо или спину. Любое движение может усугубить невидимую травму. Навредить своему Ёжику еще больше он не хотел.

– Я люблю тебя, – он не сразу расслышал тихий голос за интенсивно барабанящими по автомобилю каплями дождя и гулом пролетающих машин. Все звуки вернулись внезапно вместе с её голосом, будто кто-то выкрутил у телевизора звук на максимум. – Я люблю тебя, Шилов, – повторила громче.

Её глаза по-прежнему смотрели в одну точку перед собой. Это был шок, определенно. Теперь в таком же состоянии пребывал и Олег. Ирина раз за разом повторяла одну и ту же фразу, пока он не пришел в себя, заглянул внутрь салона и вытер ладонью её слезы, что уже пару минут катились по лицу. Ну лбу женщины красовался внушительных размеров синяк – нужно было ехать в больницу.

– Ира, успокойся. Все будет хорошо, все будет хорошо, – успокаивал он её или, на самом деле, себя? Кто его знает? Видимо, обоих сразу. – У тебя что-то болит? Спина? Шея? Попробуй пошевелиться.

Она не ответила, но просьбу выполнила. Покачала головой, двинула плечами, наклонилась из сторону. Поморщилась от боли.

– Плечо болит, – потерла его рукой. Ремень безопасности слишком сильно в него врезался. – И такое чувство, что меня кто-то перетряхнул, как баночку с драже и все органы перемешались. Внутри ноет.

– Ну ничего, это не страшно, – наклонился, отстегнул ремень безопасности и аккуратно взял женщину на руки. Теперь можно. Раз шевелится, значит, за позвоночник и шею можно не переживать.

* * *

Боль в плече перестала иметь значение, когда Ира обняла широкую шею, прижалась к щекой к мокрому пиджаку и заплакала. Слезы смешались с каплями дождя. Кусая его за лацкан, чтобы не разрыдаться в голос, Ирина еще раз переживала то, что случилось в момент аварии. За эти несколько секунд полета в кювет перед глазами пронеслось всё. Нет, не вся жизнь, как обещают в фантастических фильма. А всё, чего она не сделала. Всё. что она может сейчас потерять навсегда. Юлька. Потенциальные внуки. Мечты о домике у моря. Свадьба учителя Вана, он же будет ждать. Олег. На самом деле, мысль о нем пришла раньше, сразу после дочери.

Если её она успела хотя бы поцеловать на прощанье, то с Олегом в очередной раз поругалась. Неужели такой будет их последняя встреча? Наполненной раздражением, обидой, злостью. От одной мысли сердце сжалось, а от мысли, что она потеряет его навсегда – разорвалось на мелкие кусочки.

Сейчас, обнимая своего Охотника, втягивая носом запах не такого уж и тяжелого парфюма, смешавшийся с потом и дождем, слушая глубокое сбивчивое дыхание, чувствуя, как её бережно несут прочь от машины, Ирина могла повторять только одно предложение. Я люблю тебя. Пусть еще сто раз его услышит. Ей больше не будет больно и страшно из-за того, что не успела сказать. Можно с чистой совестью снова лететь в кювет.

* * *

Она дрожала в его руках, как осиновый лист. Думалось лишь об одном: «Быстрее добежать до машины, завернуть в плед и отвезти в больницу». Аккуратно усадил на сиденье промокшую насквозь женщину, то, что сам больше похож на искупавшегося в грязевом водопаде, он не думал, даже холода не чувствовал.

– Едем в боль… – сделать безапелляционное заявление ему не дали. Контраргумент был слишком весомым, сладким и безумно нежным.

* * *

Коттеджный поселок «Звездный». д. 13 Три часа спустя