Трудности работы авантюристом

Одно из тел лежало к ним поближе. Они подошли к нему. Джорджи присел посмотреть. Это было не очень большое существо, ростом ниже, чем Джорджи, примерно на ровне с Генти. На теле три рубящие раны, наверное, есть и больше, но Джорджи видит только их, потому что они крупные и сразу бросаются в глаза. На животе, на руке, и на лице. Глубокие. Настолько, что на руке видны кости, а на животе внутренняя требуха. От тела не исходит пар, и кровь кажется стылой. Значит убили его достаточно давно, но не настолько, чтобы тело замело снегом, и его полностью обглодали звери. На этом теле не было следов от зубов, а вот на других были. Это тело точно принадлежало мужчине… только не человеку, а гоблину. Гладкая кожа на лице, без бороды и усов, хотя у глаз виднеется сетка морщин, которая тянется и на лоб. Глаза большие, с вертикальным зрачком. Длинные уши, какие обычно бывают у эльфов, только у этого гоблина они закручиваются вбок, а не торчат кверху. Из-под нижней губы выставляются клыки, но только едва-едва, белые треугольники почти не заметны, если не обращать внимания. Строение тела не разглядеть, оно почти всё скрыто под одеждой… странной одеждой. Джорджи никогда такой не видел раньше. Тело заковано в кожу, с внутренней стороны обшито мехом, но все клёпки находятся на боку, а швы спрятаны и почти не заметны, нижнюю часть тела прикрывает юбка, но не такая, какую обычно носят девушки в жаркую пору, эта тяжёлая и тоже из чёрной кожи, складчатая, внутри мех и металлические пластинки. За юбкой облегающие штаны из той же чёрной кожи. Вся одежда сделана мастерски, кожа выделана, мех обстрижен и промыт, от одежды гоблина пахнет едким цветочным потом и кровью. Она только на вид кажется чужеродной, но на запах та же и течёт в его теле точно так же, как и у людей. А ещё у него в руке клинок… очень странный, как и он весь. Короткий, чуть длиннее локтя, но это не железо, а сталь… она блестит на солнце иначе, ярче и как знал Джорджи лишь понаслышке, сталь в разы твёрже, но он не был уверен, что это именно она. Лезвие у клинка по бокам закруглённое и массивное, явно тупое, но круглый наконечник искривлён на конце и пугающе острый, это больше напоминает шило, чем меч или кинжал… клинок тяжелым ощущается в руке, Джорджи слегка подержал и удивился балансу… его почти не было, вернее он был неправильным. Тяжесть клинка направлена к наконечнику, а рукоять почти ничего не весит.

— Как же они дерутся таким оружием? — спросил Джорджи в пустоту, не ожидая ответа, задавая его скорее для себя.

— И тебя это волнует?! — возмутился позади него Генти, что так и пялился на подсумок гоблина, что ремешками был закреплён на поясе.

— На самом деле не очень… просто странно это всё.

— Ага, — Гент всё же протянул руку к подсумку гоблина и вытащил оттуда шматок ткани, внутри оказались серые лепёшки, Лапоух наклонился к ним и принюхался, и тут же вцепился в одну из них зубами.

Джорджи, не стесняясь и не сдерживая силу зарядил Лапоуху оплеуху, тот аж подавился и закашлялся, посмотрел на Джорджи злобно.

— А если отравлено, ты об этом думаешь, малолетний придурок?

— У-ва-ва-бу-а…. — пробубнил Генти, прожевал, и вместо того, чтобы ответить на вопрос чётко и ясно, он тут же откусил новый кусок серой лепёшки.

Джорджи лишь тяжко вздохнул, отобрал у Гента второю, пока ещё целую лепёху. Поднёс ко рту, принюхался. Пахло на удивление аппетитно, немного травами, но сильно орехами. Джорджи откусил, и тут же сорвался на бесконтрольный жор, остановился лишь когда в руках остался жалкий кусочек, а Отрыжка укусила его за сосок под полушубком. Это заставило Джорджи вздрогнуть, и матерясь про себя вытянуть Отрыжку из-под одежды, та глядела на него чёрными глазами и ворчала, мордочкой при этом принюхиваясь во всю.

Джорджи тут же настигла вина, он поднёс к пасти Отрыжки оставшийся кусочек, та тут же сожрала его, попутно цапнув дозорного за пальцы. Он зашипел от боли, но ничего не сказал, вина ощущалась ясно, крохе без еды приходилось гораздо тяжелее чем ему, она ведь совсем недавно родилась, и голод переносит каким-то неведомым чудом, вообще непонятно как ещё не померла.

Он немного подумал и опустил щенка на снег, та тут же побежала к другому трупу гоблина и принялась там что-то вынюхивать, но запах ей не понравился, и она двинулся дальше, остановившись у тела человека, усеянного стрелами. Отрыжка обнюхала его, и вдруг залаяла… неумело, визгливо, но отчётливо давая Джорджи понять, что она, Отрыжка, что-то учуяла.

Джорджи двинулся осторожно к ней, попутно бросив взгляд на Генти, что продолжал обшаривать другие тела. На миг в голове дозорного промелькнула мысль, что их могли бы и повесить за всё, что они сейчас творят. В землях более цивилизованных, чем эти, то чем они сейчас занимаются называют мародёрством. За это вешают, без суда, без разъяснений причин. Если попался, то ты умрёшь. Но они не дома, они не в Тарии, и судья им здесь лишь холодный ветер и голодные вороны, что без зазрений совести выклёвывают у мертвецов глаза.