Трудности взаимопонимания (СИ)

- Ничего не понимаю, - бормочу я. – Им не нужны старики, но причем тут мисс Милтон – ушедшему первым мужчине было больше, чем ей. Ему было не меньше пятидесяти!

- Смею предположить, - оборачивается Карлайл, крепко обнимающий дрожащую и рыдающую Эсми, - что им нужны только здоровые. У вдовы Милтон уже лет пять как обнаружился рак.

- Вот сволочи, - снова распаляется Эммет, которого выталкивают вперед и с огромным трудом запихивают в кабинку. Он не сдается без боя и даже изнутри слышны его ругательства и удары по стенам.

- Наверное, собирают себе рабов, - предполагает Эдвард.

Как мы можем обсуждать тот кошмар, что наблюдаем своими глазами? Предположения не имеют никакого значения, если в конечном итоге все мы просто умрем, здесь или еще где-то.

Эммета ведут за дверь, как и рыдающую Розали. Эдвард облегченно вздыхает, когда Карлайла и Эсми ведут туда же, хотя разве есть разница, убьют человека позже или прямо сейчас? Ведь совершенно ясно, что нас забирают не для того, чтобы дарить подарки, делать счастливыми или то-то подобное…

- Не смей, - вцепляюсь я в руку Эдварда, когда он начинает громко и напряженно дышать, непрерывно глядя прямо на открытый люк. Ежу понятно, на что он решается. Но я не могу позволить ему разбиться насмерть. Может, это слишком эгоистично – наверняка быстрая смерть лучше, чем ожидающее нас за дверью страшное мучение. Но так уж устроен человек: до последнего надеется и цепляется за жизнь.

Пришельцы следят за нами бдительно, охраняют, направляют, не дают просвета между своими бесформенными телами. Может это из-за прошлого побега Эдварда – они запомнили и теперь усилили охрану. Эдвард неизбежно отправляется за дверь вслед за родными. Следующая – я.

- Уррриии, - слово-приговор. Я умру не так скоро. Видимо, для инопланетян я достаточно молода и здорова. Подходя к ведущей в нутро корабля двери, я слышу звук захлопывающегося люка. Каждая клеточка моего тела резко вжимается в пол: мы поднимаемся вверх. Ощущение похоже на движение лифта, плавное, но быстро увеличивающееся. Неужели Эдвард прав, и мы станем рабами где-то далеко от родной земли?

За дверью меня ведут несколькими коридорами – все они похожи друг на друга, черные стены, неяркий, неизвестно откуда льющийся свет. Но затем мы выходим, как я думаю, внутрь более крупного корабля, в который нас принесла тарелка. Слева – огромные выпуклые окна, толстенные линзы, открывающий вид на космос и планету Земля, синий шарик, понесший невосполнимые потери. Справа…

Меня пронзает ужас – там тела. Тысячи людей, набитые как рыба в консервной банке, плавают в огромном аквариуме из беловатой субстанции. Они без сознания, но выглядят как живые: от тел как будто бы исходит слабый электрический разряд.

- Мы – будущие рабы, - убеждаюсь я, сглатывая кисло-горький комок тошнотворного страха. Эдвард, стоявший в конце новой небольшой очереди, вновь берет меня за руку: его пальцы влажные и дрожат.

- Или еда, - потрясенно шепчет он, озвучивая то, что вертится в моем мозгу, и о чем я не хочу даже задумываться.

- Или нас используют в качестве батареек для их кораблей, как в «Матрице», - Эммет вмешивается в наш диалог.

Какая, по сути, разница, если все мы – смертники? Может, нас съедят, а может выбросят в космос, когда кончится «заряд» - эта перспектива кажется лучшей, чем рабство на какой-то другой планете.

- Урииии, - недовольно урчит пришелец, подталкивая несговорчивого Эммета вперед. Я смотрю, как Эсми покорно ложится в длинную капсулу, наполненную молочной жидкостью. Прозрачные пальцы-присоски ложатся на ее заплаканное лицо, насильно опускают его под воду. Эдвард вцепляется в меня, обнимая обеими руками, когда его мать начинает дергать руками и ногами, захлебнувшись. Я не могу смотреть, как она умирает: зажмурившись, прячу лицо у парня на груди, но картина смерти все равно стоит перед глазами, по мере того как всплески затихают.

- Жжжжж, - легким движением механизм отправляет несчастную женщину к тысячам других людей.

Громкий неприятный скрежет прерывает ужасную процедуру. Звук похож на тот, что раздавался на Земле, когда только пришельцы появились: он звучит как угроза, как предупреждение, режет уши. Такой сигнал у нас мог бы означать атаку врага, призыв всем людям бежать в бомбоубежище.

Пришельцы, отвлекшись от нас – оставшихся живых людей – оборачиваются к линзам, к плывущей в бесконечном черном космосе маленькой синей планете.

- Что происходит? – мы все напряженно смотрим туда же, Эммет даже на секунду замолкает, перестает грязно материться.

Я вижу громады инопланетных кораблей, подсвеченных нашим золотистым солнцем, а затем… Происходит самое страшное. По краям голубого шарика появляется красно-черный контур. Он ползет, пожирая наш родной мир. Раскалывает его надвое, добравшись до сердцевины – вначале появляется огромная трещина, а затем из нее вырывается огонь. Синий цвет гаснет, поглощенный красно-черным чудовищем. Несколько минут – и в космосе летят осколки нашего дома. Его больше нет. Даже если б могли, нам некуда теперь вернуться…