Трудные дети (СИ)

Он очень бережно обернул руку вокруг моих плеч, развернул и мягко надавил, направляя к выходу и неотступно следуя за мной, шаг в шаг. Стоило замешкаться, остановиться на мгновение, на долю секунды, и нажим усиливался, напоминая об отсутствии принуждения, и о том, что оно может с легкостью появиться.

Залмаев был мягким, предупредительным на протяжении всего пути до моего дома. С заботой спрашивал, не холодно ли мне, не жарко, не включить ли музыку, и если включить, то какую. У меня возникла стойкая ассоциация с мясником, который с особой нежностью натачивает нож, перед тем как зарезать откормленную свинью. Всю дорогу я молчала, смотрела в окно и на вопросы почти не реагировала.

- Что ты Лехе сказала, что он до сих пор на тебя так злится? - Марат, казалось, искренне получает удовольствие от вопросов. - Аж закипает весь.

- Спроси у него, - без всякого выражения ответила я, не поворачиваясь в его сторону. Ноги плотно сжала, согревая невыносимо мерзнувшие и терявшие чувствительность ладони. - Пусть расскажет.

- Он молчит. И ты молчишь. Одни партизаны вокруг. Ты задела его самолюбие.

- Не только его.

За всю дорогу больше не было произнесено ни слова. Лишь перед тем, как выйти из машины, я обернулась к Марату.

- Что ты собираешься делать?

- Разговаривать, Саша. Пока только разговаривать. Нам есть, о чем поговорить. И сейчас - наиболее удачный момент. Никого постороннего, никакой работы, только мы.

- А как же семья? Новый Год - семейный праздник.

- Свои проблемы я умею решать самостоятельно. Не волнуйся за меня.

Он стал еще более бесчувственным, если только можно такое представить. Раньше было много вещей, способных задеть его за живое, сейчас осталось только самолюбие.

Мы молчали, пока заходили на территорию дома, пока подходили к лифту и даже в лифте молчали, не глядя друг на друга. У самой двери я замешкалась, практически физически неспособная впустить в свой дом, по-настоящему свой дом, который делала для себя, этого человека.

- Тебе помочь? - проявил заботу мужчина.

- Нет.

Я его впустила. Хлопнула в ладоши, включая свет, привычным жестом откинула крупную звенящую связку ключей на полку. Чуть вперед прошла, подальше от Залмаева, прислонилась к стене для опоры и расстегнула сапоги. Шубу на место повесила, включила обогрев полов и, не оборачиваясь, прошла внутрь, где застыла у окна, скрестив на груди руки.

Марату было интересно абсолютно все. Он осматривался и чувствовал себя при этом как дома.

- Неплохо устроилась, - одобрил он, наконец, мое жилище.

- Я в курсе.

- Ты воспитала в себе вкус.

Не "у тебя появился", а "ты воспитала". Что по сути своей является стопроцентной правдой, как бы ни было неприятно. Чего нет, того нет.

- Мне говорили.

Я ушла на второй этаж, чтобы переодеться и немного передохнуть. Ночь обещала быть тяжелой и совсем не праздничной. Сняла массивные украшения, аккуратно повесила в гардеробную платье, сменив его на не менее роскошный и дорогой домашний наряд. Темно-синие атласные брюки с глубокими карманами и белая футболка, несмотря на свою простоту, придавали мне спокойную элегантность. Спокойствия мне очень не хватало.

Неподвижно остановившись у самого края, я мрачно наблюдала за своим кошмаром. Залмаев не чувствовал себя гостем. Он уверенно и свободно перемещался по просторной гостиной, трогал вещи, ставя их "слегка не так", что равнялось покушением на мою территорию. Он лениво полистал первый попавшийся журнал, потом небрежно положил его на место. Пристального внимания удостоились фотографии и картины, автором и создателем которых была в большинстве своем Ритка. Здесь были как мои портреты, так и просто места, которые я посещала.

Залмаев неожиданно поднял голову, встречаясь со мной взглядом.

- Кухня где?

- Прямо правая дверь.

- Спускайся, - он кивнул и сразу повернулся спиной, поразительно спокойный и расслабленный.

Я подобным похвастаться не могла.

На кухне он тоже освоился поразительно быстро. Когда я вошла, Марат деловито осматривал пустые полки большого холодильника из хромированной стали.

- Да уж. Ты потрясающая хозяйка.

- Вообще-то, если помнишь, я собиралась в отпуск.

- Нет даже обычного оливье?

- Если ты приехал поесть, то ты приехал не в тот дом.

Холодильник захлопнулся, лишив нас тусклого света. Я поспешно зажгла небольшой светильник над столом.

- Ну а выпить есть? Новый год же, Саша, а у тебя нет даже елки. Давай хотя бы попытаемся создать атмосферу праздника.

Марат подкатал рукава свитера, хозяином уселся за стол и с вежливым интересом ждал моих дальнейших действий. Я пожала плечами.

- Где-то водка была.

Он все также снисходительно улыбался, и моя броня дала первую трещину.

- Ну извини, к приему гостей я не готовилась.

- Верю. Иначе припасла бы вина, шампанского. А для себя - только водка.

Не глядя в его сторону, полезла в холодильник. Нарочно гремела, со злостью открывая камеры. Руки обдало холодом. С грохотом бухнула на стол запотевавшую от перепадов температуры бутылку.

- Даже водка у тебя теперь элитная. С ванилью. Балуешь себя?

- Пошел к черту, - огрызнулась в ответ, за что удостоилась укоризненного взгляда.