Трудные дни сорок первого

— Командующий только спросил…

— В вопросе есть и ответ…

Ермаков подытожил:

— Народ нам не простит, понимаете? Не простит! Рякин откликнулся эхом:

— Не простит…

— А меру ответственности представляете?

— Да, вполне. Но я и комиссар просим вас, товарищ командующий, товарищ член Военного совета, дать нам время до утра. Надо привести дивизию в порядок. Это мы обязаны сделать, а потом привлекайте нас к ответственности.

Рякин посмотрел на Михайлова: так ли, дескать, я говорю? Тот согласно наклонил голову: так. — И еще просим, когда армия перейдет в наступление, прикажите 290-й первой идти освобождать Ясную Поляну. Я и комиссар заверяем: дивизия оправдает доверие.

Выражение лица Ермакова несколько смягчилось. Спросил меня официально:

— Как вы полагаете, товарищ член Военного совета?

— Просьбу комдива и комиссара, товарищ командующий, надо удовлетворить.

Ермаков снова повернулся к Рякину с Михайловым.

— Вы свободны.

Когда они ушли, генерал воскликнул:

— Сильные люди! До чего сильные люди!

— Верно, Аркадий Николаевич. Сильные, настоящие! И если придется им нести ответ, не дрогнут, ответят.

— Да, я верю: не струсят. Только надо им помочь, Константин Леонтьевич, поддержать морально.

— Хорошо, Аркадий Николаевич, направлю опытных коммунистов.

Спустя полчаса в дивизию убыл заместитель начальника политотдела армии старший батальонный комиссар В. Я. Головкин с группой политработников. Всю ночь провели они там.

На рассвете в штаб армии явились полковник Рякин и старший политрук Михайлов. Не вдаваясь в подробности, доложили, что соединение приведено в порядок.

— Теперь все…

Командир и комиссар были готовы принять суровое наказание за пусть и вынужденное, но все-таки оставление дивизией оборонительного рубежа. Однако наложить взыскание никогда не поздно. Так, видимо, и решил Ермаков. Обменявшись со мной коротким взглядом, приказал:

— Выводите дивизию в Тулу. Рубеж обороны — северный берег Упы. Мосты минированы, учтите. Они не должны достаться врагу в случае его прорыва…

Рякин и Михайлов ушли.

Но что же происходило в Ясной Поляне после отхода оттуда 290-й стрелковой дивизии? А вот что. Во второй половине дня танки и мотопехота противника вышли к Косой Горе. Здесь, всего в четырех километрах от Тулы, противника встретили воины 31-й кавалерийской дивизии, которых поддерживали артиллеристы 154-й и 217-й стрелковых дивизий.

Бой у Косой Горы, за которым я следил с НП 154-й дивизии, и сейчас перед моими глазами, словно закончился только вчера. Он кипел всюду, на земле и в воздухе. Артиллерийским огнем непосредственно руководил начальник артиллерии армии. Константин Николаевич Леселидзе эффективно применил тактику кочующих батарей. В первые же минуты загорелось полтора десятка вражеских танков. Почти полностью была уничтожена наступавшая вслед за ними пехота.

И опять я в затруднении, опять раздумываю, кого же выделить особо. Героизм паши люди проявляли массовый. Кавалеристы и стрелки, артиллеристы, связисты и саперы — каждый из них достоин высочайшей похвалы. Расстреливая прямой наводкой фашистские танки, до последнего вздоха руководил действиями подчиненных командир взвода лейтенант Н. Т. Данилов. Будучи тяжело раненным, заменил убитого пулеметчика комсомольский вожак лейтенант Хлопин. Он разил меткими очередями гитлеровцев до тех пор, пока не остановилось его сердце, пробитое пулей.

Храбро сражались летчики поддерживавшей пашу армию авиагруппы полковника А. А. Демидова. Истребители беспрерывно атаковали фашистских стервятников, не давали им вести прицельное бомбометание. А тем временем паши штурмовики, точно выходя на цель, наносили по танкам и мотопехоте противника один удар за другим.

Бой длился до позднего вечера. В тот памятный день воины 50-й неприступной стеной встали на пути врага. Дальше Косой Горы он не прошел. Попытка захватить Тулу с ходу, вынужден был признать впоследствии Гудериан, встретила сильную противотанковую и противовоздушную оборону и кончилась провалом.

Что верно, то верно: противотанковая и противовоздушная оборона была у нас действительно крепкая, надежная. Но только ли ею объяснялась неудавшаяся попытка врага захватить город с ходу? Кроме всего прочего мы обладали еще оружием, какого у немецко-фашистских агрессоров не было и быть не могло. Это оружие особого рода — ленинское учение о защите социалистического Отечества. В нем мы черпали новые силы и энергию в борьбе с ненавистными захватчиками, им руководствовались в повседневной партийно-политической работе, цель которой была одна: воспитать стойких, мужественных, умелых защитников Родины, наделенных высочайшими морально-боевыми качествами. И сейчас, не скрою, мне приятно сознавать, что наши усилия давали добрые плоды, ибо не случайно же с опытом партийно-политической работы, проводимой в ротных и равных им подразделениях войск 50-й армии, впоследствии получили возможность ознакомиться и, значит, что-то перенять во многих частях Красной Армии.