Трудные леди школы Бауман

Она еще раз посмотрела на спящего мальчика. Близкое к жалости чувство проснулось в ее очерствевшей душе. Малец, конечно, ни в чем не виноват. Но как еще можно достать его мамашу, как сделать той больно, да так, чтобы жила, мертвея с каждым днем? Чтобы подыхала медленно от тоски по кровиночке? Чтобы вся ее сытая жизнь вытекала из нее по капле, а потом, когда потеряет всех, кого любила, чтобы сама себя кончила. Как и ей когда-то хотелось. Уйти от боли, одиночества, ненужности.

…Не нарисуйся папик тогда, не было бы ее на этом свете. А раз уж задержалась… Двоим им с Сонькой в этом городе не жить! Она уедет, как только все закончится.

Она честно пыталась простить. В минуты, когда боль отступала под воздействием лекарств. И когда, беспомощно передвигаясь по квартире в инвалидной коляске, не видела способа достать Соньку.

В день, когда сообщили, что Риттер умер, вдруг поняла: началось возмездие. Помимо ее воли, по воле небесной…

Она пригляделась: у мальчика дрогнули ресницы. Она совсем небольшую дозу снотворного вколола, должен быстро прийти в себя. А доверчивый у Соньки сын, непуганый.

Старуху не жалко. Интересно, кто она Соньке? То ли мачеха, то ли свекровь. Как-то туманно ей старые подружки из двора про семью Риттеров рассказывали. Вроде папаша перед смертью именно на этой женщине женился. А Сонька за ее сыночка, Гурского, замуж вышла. Сложно у них, запутанно. Зато теперь все просто: нет старушки. И мужа нет…

Представив, что там сейчас происходит у Соньки, повеселела. Вот ради таких минут хорошего настроения она все и затеяла.

– Тетя, я пить хочу, пожалуйста, – донеслось с широкой кровати.

– Сейчас принесу, сок персиковый будешь?

– Спасибо.

«Как чисто говорит, все буквы выговаривает и вежливый», – почему-то с завистью подумала она. Сок был в холодильнике, но она решила, что ребенок уже не младенец, поэтому сойдет.

– Пей, – протянула она запотевший стакан.

– Мне мама не разрешает пить сок из холодильника, – тихо проговорил он, сделав глоток.

Этот тихий голосок разозлил ее.

– Тут мамы нет. Так что не капризничай!

Мальчик расплакался.

Этого она и боялась. Не знала, что будет делать, если Сонькин сын начнет плакать. Она совсем не знала, что делают с плачущими детьми.

– Замолчи, а то сделаю укол, и будешь опять спать, – пригрозила она, все больше раздражаясь.

Мальчик бросил на нее испуганный взгляд.

– Вы меня украли?

– Не говори глупостей.

– Тогда вы меня вернете маме?

Этот простой вопрос поставил ее в тупик. Еще пару недель назад, когда она все обдумывала, хотела лишь подержать ребенка у себя некоторое время. А когда Сонька совсем одуреет от горя, привезти его к даче и оставить там. А потом… Потом она увидела их вместе: Соньку и ее мужа. И остолбенела на миг от зависти, до того беззаботно-счастливо выглядела эта парочка. То, как Гурский смотрел на жену, слегка касаясь то ее обтянутой шелком талии, то оголенного плеча, не оставляло сомнений: любит, желает каждую минуту, и Сонька это понимает. Они были вдвоем, в своем мирке, даже находясь во дворе многоэтажного дома. Их словно окружала невидимая пленка, похоже было, что эти двое не замечают ничего и никого вокруг. Она нарочно прошла совсем рядом с ними, даже толкнула плечом Гурского, но тот, не глядя на нее, пробормотал машинальное «извините». И вновь растворился в своей Сонечке. Как было больно! Если бы ее злоба вдруг обрела физическую плоть, уничтожила бы обоих: Соньку и ее холеного мужа.

Идея наказать бывшую подругу более сурово пришла внезапно. Ведь она ждала столько лет! Не случись удачной операции, так и пришлось бы лишь мечтать о мести. А теперь она может ходить.

Ей самой на миг стало страшно оттого, что подумалось: Сонька должна лишиться всего. И ребенка, и мужа. Тогда точно не захочет жить!

Она опять вспомнила своего папика. Очень вовремя он появился в ее жизни. Вместе со своей помощью и деньгами. А сейчас очень вовремя исчез: пусть он там, за бугром, занимается своими делами. А она здесь пока разберется со своими.

Конечно, пришлось искать помощника. Но повезло сразу: шофер, нанятый ей папиком, оказался игроком. Раскрутить этого бедолагу было делом минуты. Он оказался без меры жаден и туп. Кроме того, у него были «золотые» руки и плохо скрытое тюремное прошлое.

Мальчика они взяли без труда. Если не считать трудом плохо рассчитанный по силе удар по голове бедной бабульке. Колян даже растерялся немного, когда понял, что та не дышит. Зато тормоза машины Гурского вывел из строя, уже вполне осознавая, чем это может закончиться.

А для нее пока остался нерешенным один вопрос: что делать с сыном Соньки?

Глава 16

– Сашка разбился, – в дверях кухни стоял Викин муж и смотрел почему-то на Ксюшу. – Он в морг поехал, а я в полиции остался. Потом звонок дежурного или еще кого-то там следователю. Я вначале ничего не понял, Сашка же вот, недавно, на втором стуле сидел в этом кабинете. Мы со следователем разговаривали… А теперь тот говорит, машина сгорела, а Сашка – в ней.

– Как сгорела? И где? Вы же вместе ездили сегодня, на твоей? – Вика закидала мужа вопросами.