Трудные леди школы Бауман

Глава 18

Борин даже представить боялся, что было бы с Дашкой, если б она потеряла Леньку. Или Стасю. Хотя нет, неудачно он как-то подумал: его жена уже теряла сына[7]. Тогда она была ему еще не жена…

Он смотрел на Софью Гурскую, и от ее ледяного спокойствия у него по телу разливался холод. Он видел, что ее подругам и Ивану Луневу, мужу одной из них, тоже не по себе. Все смотрели на Софью, ровным голосом вещавшую о высшем суде, расплате за содеянное и справедливости возмездия. И молчали.

Борин пришел к Гурским в надежде, что Софья уже хоть немного, но пришла в себя. Надеялся, что Лунев еще не успел сообщить о гибели мужа. И тогда можно рассчитывать хоть на какую-то беседу. А теперь стоял и слушал ее горестный монолог.

– Я хочу лишь одного – чтобы она вернула мне сына, – повторяла Софья уже в сотый раз. – Найдите ее, только не наказывайте. Она столько страдала по моей вине…

– Соня, перестань пороть чушь. Похищению ребенка нет оправдания! – Вика бросила на Борина возмущенный взгляд, мол, скажите хоть что-то!

– Да, Софья Александровна, давайте не будем оправдывать преступника.

– Тогда и меня судить нужно. За ту драку…

Борин вздохнул. Разговора с Софьей не получается.

– Виктория Дмитриевна, где мы с вами можем поговорить?

– Пойдемте, – Вика вышла из кухни.

Это была детская. С кроватью в виде большой лодки или катера, в изголовье которой было приделано рулевое колесо. С огромными стеллажами, уставленными машинками и роботами. А на стене в рамке висела картина: средневековый замок на острове посреди моря.

– Эту картинку из пазлов Тошка собирал с отцом. И неизвестно, кому было интереснее: отцу или сыну, – Вика показала Борину рукой на вертящийся стул у компьютерного стола, а сама присела на детскую кровать. – Сашка мог часами ползать по полу, играя с ним.

– Гурский знал о том, где воспитывалась Софья? – задал вопрос «в лоб» Борин.

– Знал, конечно. Ему об этом еще Сонин отец рассказал. И как она попала в школу Агнессы Бауман, Сашка тоже знал.

– Расскажите про драку. Все, что вам известно.

– Немного. Соня и эта девочка, которую избили, раньше дружили. Я не знаю, из-за чего они на нее набросились. Что-то связано с учебой. У этой девочки, Ани, мама преподавала в их школе. Аня попала в больницу с тяжелыми травмами. Долго лечилась, потом куда-то уехала. Соня пыталась ее найти, но безуспешно. Кстати, отец Сони оплачивал Ане лечение. Это, конечно, не оправдывает его поступка: Соню-то он от наказания «отмазал».

– В избиении призналась ее подруга.

– Да. Он, наверное, заплатил ей. Или ее родителям, как там у вас делается. Ну и ментам, конечно, извините.

«А у нас по-всякому делается! – зло подумал Борин, глядя на спокойную уверенность молодой женщины. – Приходят вот такие, с деньгами и без совести, и кто-то при погонах, но тоже без совести, берет мзду, так это всегда на Руси называлось. Да и сейчас звучит не лучше – взятка».

– Соня мне однажды сказала, что ей удалось забыть все, что было с ней в подростковом возрасте. Кроме Ани. Она всегда чего-то ждала. Встречи с ней, разговора, пусть скандала. Ей так хотелось поставить точку. И еще. По-моему, она даже скучала по ней. Даже не так. По Аниной семье. Завидовала той с детства. Хотя что они имели, живя на зарплату учительницы и грошовую пенсию бабушки? Но у них было то, чего не хватало Соньке. Да и мне не хватало того же в моей семейке. Любви и заботы.

– Да, заботы. И не такой, когда «купи себе что хочешь, девочка», – тихо добавила Соня, входя в комнату сына. Она подошла к окну и присела на низкий подоконник.

Борин развернулся на стуле к ней. От красоты этой женщины у него, как и впервые, когда ее увидел, захватило дух. «Она будто и не замечает, до чего хороша. А не в этом ли дело? Отвергнутый поклонник, злость, месть…» – мысль была неожиданной.

– Я любила после школы ходить к ней. Так уж повелось с первого класса. Хотя дома меня ждала няня Полина, любившая меня по-своему. Она меня закармливала, баловала, шалости мои перед отцом покрывала. А у Ани дома была одна бабушка Кира. Очень больная, она у нее сталинские лагеря прошла. Маленькая, сухонькая, весу в ней – половина моего. И пирожков вкусных, как у Полины, не пекла. Просто не умела. «Кулинар из меня аховый!» – говорила. Аня разогревала второпях сваренные мамой щи, наливала мне, себе и бабушке. А потом ставила перед ней лимонад в бутылке и разломанную на кусочки черную шоколадку в сахарнице. Я как-то принесла с собой батончики «Сникерс», подумала, обрадуется. Она и обрадовалась, но только не батончикам, а моему вниманию. «Ты чуткая девочка, Сонечка, спасибо!» – вот это внимание друг к другу и было основой их отношений. Они знали друг о друге все. И обо мне тоже. На день своего рождения в первом классе я получила в подарок сборник Агаты Кристи. Знали Ларцевы, что я обожаю детективы.

– Так что же вы такую подругу и… Дружба закончилась?