Трудные леди школы Бауман

У нее днем никогда не хватало времени на то, чтобы просто посидеть в кресле и подумать. Она, молодая двадцатипятилетняя женщина, не справлялась с тем, что делала Агнесса Бауман, когда той было уже девяносто! «Откуда бабушка брала силы на такую работу? Когда она успевала встречаться с родителями будущих воспитанниц, составлять программы девочкам, разговаривать с ними, следить за документами и счетами?» – перечисляла она мысленно свалившиеся на нее после смерти бабушки обязанности.

…Она помнила тот разговор до мельчайших подробностей. Агнесса, как сразу догадалась Анна, въехав на своей коляске к ней в комнату, держалась из последних сил. Но не лежала в постели, а встретила ее, сидя в кресле за рабочим столом. Анна почему-то все время разговора смотрела на бабушкины руки, дрожь в которых та пыталась безуспешно скрыть.

– Анна, ты все же должна принять мое предложение, – сказала она, продолжая начатый много месяцев назад разговор. – Я знаю, чего ты боишься. Ты боишься ответственности.

– Да, бабушка, боюсь. Как ты не понимаешь, я не могу держать все в школе под контролем, находясь в инвалидном кресле!

– Тоже мне, нашла причину! Ты же не умственный инвалид! И вообще, каждая последующая операция, которую планирует твой отец, может стать той, после которой ты будешь ходить. И давай не будем сваливать все на твою немощь! В конце концов, я сейчас не сильнее тебя. Даже, – она весело хохотнула, – местами и вовсе слаба. Но, слава богу, недоумием не страдаю, в маразм не впала. К тому же ты не одна. Гордей поможет, Белла Васильевна, Ада.

– У них своих дел полно. Бабуль, я просто боюсь развалить то, что ты построила. Пойми, ты – необычный человек. А я…

– А ты – моя и Кирина внучка! – отрезала Агнесса и более мягко добавила: – Я же не одна принимала это решение, Аннушка. Мы с Ядвигой работали вместе. Ты справишься, не боги горшки обжигают. Справишься, хотя тебя ждут еще испытания в жизни.

– Еще? – почти шепотом спросила она.

– Ты справишься! – уже твердо, словно внушая, сказала Агнесса и прикрыла глаза…

Вот она и пытается справиться. А испытания? То, что она не могла так долго ходить, уже испытание.

Анна набрала внутренний номер Гордея Прохорова, надеясь, что тот еще не ушел домой. «Что бы я делала без него?» – подумала в который раз, вспомнив, как великан таскал ее на руках от машины до комнаты в первое время, пока она не освоила свой «транспорт», как в шутку называла инвалидную коляску.

– Гордей Иванович, пожалуйста, зайдите ко мне, – опираясь на палку, она подошла к окну и через некоторое время увидела, как тот выходит из домика охраны.

– Что случилось, Анна Сергеевна?

– Нужно решить, кто завтра поедет на встречу с отцом Кати Шумко. Может быть, отвезете Беллу Васильевну? Все-таки Шумко врач, она с ним найдет общий язык. Я, честно говоря, из телефонного разговора поняла лишь одно: он считает свою дочь преступницей, а нашу школу – колонией для несовершеннолетних. Как с таким разговаривать?!

– Твоя бабушка, Аня, умела поставить таких родителей на место несколькими фразами, и ты должна научиться общаться строго. Ты слишком мягко с ними, а они, в основной массе, виноваты сами, что ребенок отбился от рук. Не перекладывай свои обязанности на Беллу Васильевну. Шумко хорошо умеет делать только одно – оперировать, а в воспитании детей ничего не понимает. Катя курит, пьет, гуляет. Его это бесит. Что такого необычного она совершает, что он каждый раз встречает ее ремнем? А девочке, вернее, девушке, пятнадцать. У нее любовь случилась, а он кричит, что рано. У нее подружка с собой покончила, а он говорит, туда ей и дорога. Я считаю, не мы к нему должны ехать, а он к нам. Знаешь, как Риттер принял решение отдать к нам Софью? В то время как он сидел в кабинете Агнессы Лазаревны, к ней зашла попрощаться выпускница. Риттер полюбовался девочкой: хороша, воспитанна, просто прелесть. Девочка вышла, а Агнесса открыла ее личное дело и зачитала вслух – наркотики, драки, приводы в милицию. «Это все о ней. А теперь ее ждут в Сорбонне», – только и сказала Риттеру. Тот сразу же подписал контракт и привез к нам Софью.

– Да, после той драки…

– Аня, не держи зла. Я знаю, как переживала все это время Соня, поверь. Ты по-прежнему не хочешь с ней встретиться?

– Нет, Гордей Иванович, не сейчас.

– Аня, у Софьи сына похитили и убили мужа, – тихо сказал Гордей.

Анна замерла. Неужели это расплата? За нее, за ее страдания и боль? Но так жестоко! «Господи, зачем ты так! Как можно отобрать ребенка?! Господи, что же сейчас происходит с Соней? Что же делать? Чем я могу ей помочь?» – думала она, а в душе поселился страх.

Гордей наблюдал за внучкой Агнессы Бауман и понимал, насколько та была права, утверждая, что Анна никогда не будет мстить своей бывшей подруге. Гордей в этом сомневался. Сомневался он и в том, что Анна сможет переступить через свою обиду и относиться к девочкам, которые воспитываются в школе, с любовью и пониманием: ведь Софья была такой же. Сейчас он видел – все его сомнения были напрасны.

Звонок телефона отвлек его от мыслей об Анне.