Трудный переход

— Слушай, Ишакин, — сердито вмешался в разговор Андреев. — Совесть у тебя есть? Человек собирается на трудное задание, а ты его хочешь вывести из равновесия.

— Что ты, лейтенант! — удивился Ишакин. — Наоборот! Я ведь шучу, от плохих мыслей отвлечь стараюсь. Будет страдать о сапогах, меньше будет думать об опасности.

— Подвел, однако, — качнул головой Андреев, удивляясь в свою очередь, как Ишакин ловко вывернулся. — Пошли, ребята.

У протоки их ждал старшина Самойлов. Лодка действительно походила на шлюпку, но небольшого размера — на два распашных и одно кормовое весла. Она до отказа была загружена ящиками. Тот, кто грузил, предусмотрительно оставил место для гребцов. Андреев посомневался:

— Не потонет?

— Будь спокоен, лейтенант, — заверил Самойлов. У него возле носа, на щеках и на лбу — непроходящие синие крапинки от пороха: видно, где-то опалило старшину, ладно, хоть глаза остались целы.

Трусов и Файзуллин сели на распашные весла, Андреев взял кормовое. Григорий вместе с Самойловым сдернул лодку с мели и прыгнул в нее на ходу, навалившись на корму грудью.

— Счастливого плавания, славяне! — проникновенно сказал старшина, помахал рукой.

— Спасибо, — отозвался Андреев, устраиваясь поудобнее на сиденье.

— Переправите патроны — полковник Смирнов вас расцелует. Сильно он переживает за кондратьевский батальон.

Андреев привычным движением весла выправил лодку по течению и сказал:

— Ну, братцы, теперь держитесь. Грести при любых обстоятельствах. Обратного ходу нам нет!

Над протокой деревья берега и острова сомкнули свои могучие кроны, и казалось, лодка идет по диким дебрям неведомой реки. И не солдаты ее ведут, а смелые первопроходцы.

— Не подведем, — сказал Трусов, и голос его чуточку дрожал от волнения: и от предчувствия опасности, и от сознания того, что им вот первым в роте доверили такое сложное дело.

— Иэх! Где наша не пропадала! — улыбнулся Файзуллин. — Живы будем — не помрем. Верно я говорю, товарищ лейтенант?

Файзуллин сухощав, смугл, нос у него орлиный, а талия джигита — гибкая и сильная. Недавно он во взводе, но в одном Григорий успел убедиться — человек он надежный.

Ребят из своего взвода Андреев изучил хорошо. Ишакин на опасное задание пойдет смело, но сначала пофилософствует: мол, конечно, оно бы ничего, да только вот зачем спешить и все в этом роде. Трусов почешет затылок, повздыхает, но все сделает на уровне. Лукин кинется с мальчишечьей бесшабашностью, хотя не однажды эта бесшабашность выходила ему боком, но не подведет. А вот Файзуллин задание воспринимал как само собой разумеющееся, и создавалось впечатление, будто он об этом задании знал еще вчера, внутренне подготовил себя к нему и без сомнений брался за него, каким бы сложным оно ни было.

Течение и дружная работа весел вынесли лодку на открытое место, и Григорий резко повернул влево, поперек течения. Грести стало труднее. Пока плыли недалеко от островка. Еще усилие — и будет стрежень, бурливый и сильный. Лодка плюхала тяжело, вода плескалась у самой кромки бортов.

Гребцы старались изо всех сил. Им некогда было думать ни о чем, кроме одного — как бы скорее преодолеть реку. Трусов, помогая себе, высунул язык. Розовый мокрый кончик его показывался то с левой стороны, то с правой. Файзуллин закусил нижнюю губу. Коричневые глаза его уставились в одну точку, расположенную где-то возле андреевского колена. Взгляд был настолько сосредоточен, что едва ли он что-либо видел: ушел в себя.

Миновали южную закругленную оконечность островка и выплыли на стрежень. Пока лодка шла под защитой островка, течение почти не чувствовалось. Но стоило ей вырваться из-за прикрытия, как сильная струя резко толкнула ее вниз по течению, и Андрееву стоило немалых усилий, чтобы выправить лодку на заданный курс.

— Нажмем, нажмем! — проговорил сквозь зубы Андреев и заработал веслом изо всех сил. — Не сдавать!

Вода упруго и зло журчала под лодкой. Весла поднимали брызги, которые падали на разгоряченные лица и приятно освежали их.

Немцы не стреляли.

— Давай, давай! — подбадривал Григорий бойцов, и те работали с наивысшим напряжением. Андреев торопился. Важно было выиграть время именно на этом, самом опасном участке. Дорога была каждая секунда. Течение упорно сносило тяжелую шлюпку вниз, и борьба с ним была трудной.

Немцы очнулись тогда, когда лодка находилась на полпути от одного островка к другому. Первый снаряд, зловеще шелестя, пролетел над головой и грохнул где-то у берега, за спиной.

— Перелет, — сказал Андреев. — Нажмем, ребята!

Второй снаряд вздыбил фонтан воды впереди лодки. Фонтан опал, и Григорий совершенно непроизвольно обратил внимание, как белым брюхом кверху всплыла оглушенная рыбина и ее понесло по течению.

— Вилка берет! — выдохнул Файзуллин.