Трудный переход

Лопатин привёл их к низкому каменному дому с истёртыми гранитными плитами у входа. Среди дня над входом горела электрическая лампочка; жидкое пламя дрожало, переливаясь, в стеклянном пузырьке. В узком переулке, где стоял дом, шмыгали какие-то серые тени, словно всё здесь покрывалось дымкой таинственности — осторожной, чуткой, неуловимой. Это тревожное ощущение было разлито, казалось, в самом воздухе. Щедро светило солнце. Меж плитами у входа пробивалась уже зелёная трава, заборы давали резкие тени, а в сводчатом, довольно просторном зале кафе с рядами столиков и дубовых грубых стульев, по четыре у каждого столика, было тесновато и сыро. Посетителей обслуживали две официантки — толстые, в белых халатах; двигались они лениво.

Усадив сибиряков, Демьян отправился к буфету, где горой возвышалась третья женщина — особа лет сорока с пышной колыхающейся грудью.

— Чего вам? — спросила она низким голосом.

Демьяну приходилось не раз бывать в этом кафе. Он хорошо познакомился с буфетчицей, и она его знала, но всегда напускала на себя важный вид. А Демьян над нею чуть подсмеивался. Но в общем у них сохранялись отличные отношения. Демьян умел и находил удовольствие разговаривать с женщинами.

— Елена Петровна, — сказал он, — мне бы кофейку на пятерых и булочек.

— Кофе нет, чай есть, — отрезала буфетчица.

— Да неужто, паря? — удивился Демьян. — А мы из самого Хабаровска ехали сюда кофей пить. Чего же, нам теперь обратно поворачивать?

— Далеко ехали, — снисходительно улыбнулась буфетчица.

— И не уедем, паря, покуда не напьёмся, ей-богу! — поклялся Демьян.

— Почему? — заинтересовалась буфетчица, оглядывая бородатых гостей, — вроде староверов, а кофеем оскоромиться хотят?

— А потому, — сказал наставительно Тереха, — что так обещано. Чаи мы и дома гоняли, а тут нам подавай кофий!

— А если какао?

— Это чего?

— Ну, то же самое, только слаще. Ну и дороже, конечно..

— Во-во, это по нас! — оживился Тереха.

Мужики хлебали какао, как щи, кроша в чашки хлеб, чавкая и причмокивая.

А Демьян, которого это сильно ударило по тощему карману, поглядывал на бороду Терехи, усеянную липкими крошками, и уже не сомневался, что это беглый кулак, удравший от раскулачиванья.

"Ведь, экая, паря, жулябия, на всём нашего брата обдует", — думал он про себя.

Насилу выманил мужиков из кафе, так им понравилось сладко поесть за чужой счёт. Всегда ему доставка вербованных обходится, как говорится, "себе дороже".

По дороге к конторке, где Демьян рассчитывал на попутную подводу, они вышли на оживлённый перекрёсток. У газетного киоска толпились люди. Стояла длинная очередь. По деревянным тротуарам шла городская публика — так же неторопливо, как и в любом другом маленьком городке. Никита даже находил, что Иман чем-то напоминает ему Каменск — небольшой городок в Сибири, откуда они только что приехали.

— Гляди-ка, — сказал Никита, — сколько народу за газетой стоит. Чего такое? — Он подошёл к очереди, потолкался и быстро вернулся обратно. — Говорят, важная газета. Сам Сталин в ней написал, — сообщил Никита.

— Может, война? — сказал Тереха, но видно было, что он и сам мало верил своим словам.

Наконец им удалось узнать, что это статья Сталина о коллективизации. Тереха заволновался.

— Купить надо газету-то, — повторял он.

Они встали в очередь, но она быстро разошлась: газеты не хватило.

— Эх ты, жалость! — сокрушался Тереха.

Он предлагал сначала рубль, потом два, потом три рубля горожанам, у которых видел в руках газету. На него удивлённо смотрели и проходили мимо.

Насилу стронул его Демьян с места, чтоб идти дальше.

"Экой народ, то кофеем их, то какао ублажай. Теперь с него ещё и газету требуют!"

— Ладно, — успокоил наконец мужиков Демьян. — Пойдём мы сейчас с вами на лесобиржу, там будем ночевать. Глядишь, найдётся и газета…

— А где у вас ещё один? — спросил он, придя на место.

— Это Влас-то? — отозвался Никита. — Там он остался, в кафе!

Покинутый всеми, Влас спал в укромном уголке кафе. Он привалился к самой стенке, подложив под себя мешок, и, задремав, не заметил, как все ушли. А буфетчица обнаружила его только тогда, когда он так захрапел, что, казалось, плиты дрожали.

— Слышь-ка, ваши-то давно ушли! — принялась она трясти Милованова. — Вставай, догоняй!

С минуту Влас сидел озираясь, словно соображая, где он и что с ним происходит, затем улёгся поудобней.

— Где уж догнать, — сказал он, — у меня нога хромая… Да и незнамо, куда пошли…

— Так и будешь здесь спать?!

— А чего же зря время-то терять? Вот вернутся за мной, тогда и разбуди!

— Когда же они вернутся?!

— А когда встрянутся… Чай-ко человек не иголка!

И снова всхрапнул, лишь только закрыл глаза.

Прибежал за ним сам Демьян, выручив буфетчицу от необыкновенного постояльца.