Трудный переход

— Ну вот, а ты не верил мне, что дождь будет, — говорил Тимофей Селезнёв старику Печкину, встретившись как-то с ним на улице.

— Твоя правда, а молебствие-то всё-таки надо было устроить, — отвечал упрямый старик, — может быть, его бы раньше прорвало…

На стену бывшего кармановского дома со стороны улицы, высоко над окнами, Петя Мотыльков прибивал гвоздями вывеску. Два парня-комсомольца с двух сторон поддерживали лестницу. Петя за минувший год заметно повзрослел, его когда-то тонкая, длинная и неуклюжая фигура стала плотнее, подбористее. Узкая грудь раздалась, на лице появились черты мужественности. Пристальным и прямым взглядом своих серых глаз Петя сильно напоминал отца. Он сам написал эту вывеску и сейчас старался прибить её так, чтобы видно было издали и можно было хорошо читать крупные буквы.

— Ну-ка, пойди посмотри, как оно будет, — сказал Петя сверху одному из парней.

Тот, коротко бросив своему товарищу: "Держи лестницу", — отбежал на дорогу и стал оттуда командовать Пете.

— Вправо. Чуть-чуть влево. Немножечко вверх! Есть… Прибивай.

Петя прибил вывеску, слез на землю и тоже отбежал на дорогу.

— Порядочек! — сказал он.

Белые буквы на тёмном фоне виднелись чётко: "Правление Крутихинской сельскохозяйственной артели имени Д. П. Мотылькова".

— Ты не забыл, что сегодня комсомольское собрание? — спросил Петя одного из парней.

— Вечером на лужке у школы? — спросил тот.

— Правильно, — сказал Петя. Он подошёл к степс, собрал рассыпавшиеся гвозди, поднял молоток и пошёл во двор кармановского дома. А парни отправились вдоль по улице. Все они были одеты по новой моде — рубахи заправлены в брюки.

Да и самая эта улица была теперь другой…

Несколько домов на ней стояли заколоченными. Это были дома выселенных из деревни кулаков и подкулачников. Шёл слух, что скоро в Крутиху приедут переселенцы из центральных областей России. Они будто бы и разместятся в пустующих домах. Ворота на многих усадьбах были открыты, словно люди отныне положили жить проще, свободней, с большим доверием друг к другу. И, пожалуй, если бы кто-нибудь вздумал сейчас ставить высокий забор и наглухо запирать ворота, как делалось это раньше, над ним бы посмеялись и даже осудили: "Какие такие достатки прячет человек от постороннего глаза? Не собирается ли он стать надо всеми, взамен Волковых и Кармановых?" Новыми интересами жила Крутиха.

В назначенное время на лужке у школы, где весной стоял трактор, собрались комсомольцы. След от трактора, глубоко вдавленный в затравевший бугор, был ещё виден. На лужке толпилось до десятка парией и несколько девушек. Среди них была молоденькая учительница — в городского покроя платье, в туфельках и с чуть подвитыми золотыми волосами. Она стояла рядом с Глашей Шестаковой. Глаша и другие девушки были вовлечены в комсомол именно учительницей.

Она жила в Крутихе уже второй год, познакомилась со всеми девушками. Сперва она была здесь единственной комсомолкой. Мало-помалу организовалась ячейка и избрала секретарём Петю Мотылькова. Петя вырастал в напористого, боевого комсомольского вожака, и учительница охотно слушалась его, только лишь изредка, как более старшая, поправляя его и советуя ему. Петя самолюбиво пыхтел, выслушивая её замечания, но большею частью поступал так, как она советовала.

Когда все собрались на лужке, Петя подошёл и коротко сказал:

— Айда в школу!

— Может, на лужке останемся? — неуверенно предложил кто-то. — На лужке хорошо, тепло.

— Собрание закрытое, — строго сказал Петя.

— А мы будем потихоньку говорить, — продолжала возражать одна из девушек. — Они не услышат.

Они — это были парни, собравшиеся на другой стороне лужка и толпившиеся там кучкой. Глаша оглянулась. Среди парней был и Мишка Парфёнов. Через плечо у Мишки висела гармонь.

— Как волки нас сторожат, — вполголоса сказала Глаше подошедшая к ней девушка и толкнула её локтем.

Глаша громко засмеялась — так громко, чтобы слышал Мишка.

— Айда, айда! — ещё строже повторил Петя.

Девушки вздохнули и пошли в школу. Там живо сдвинули парты и расселись в тесный кружок. Начинались уже сумерки. Парни подкрадывались и в шутку обнимали девчат. Иные взвизгивали.

— Тише, — сказал Петя, — серьёзней!

Принесли лампу. Сразу после обязательных выборов председателя и секретаря собрания началась читка "директив вышестоящих организаций", как называл это Петя.

— "Поднять роль комсомольских организаций в борьбе за окончательное завершение коллективизации сельского хозяйства…" — читал Петя.

Затем прервал чтение и начал объяснять.

— В части коллективизации мы имеем достижения, — говорил Петя. — Комсомольская ячейка вела борьбу с кулачеством, комсомольцы ходили искать хлеб у кулаков, агитировали бедняков и середняков вступать в колхоз…