Трудный переход

В трубке послышался треск, Клюшникова прервала разговор. Черкасов с досадой думал: "Вот, чёрт возьми, новая напасть! В других леспромхозах небось всё спокойно, а у нас всегда что-нибудь случится! И надо же было, чтобы Клюшникова именно сейчас позвонила, когда я собрался ехать в Хабаровск!" Трухин молчал, сосредоточенно размышлял, что необходимо предпринять в первую очередь.

Как-то само собой вышло, что в течение ближайших суток к нему все стали обращаться за советами. Приехала Нина Пак. Она сообщила: белогвардейцы перешли границу в нескольких местах, одна из банд, численностью до пятидесяти человек, перекинулась через Уссури в Иманском районе…

Подобно тому как, начавшись в одном месте, лесной пожар захватывает всё большие и большие пространства тайги, так и слух о банде распространился быстро и коснулся всех в леспромхозе.

Коммунисты провели закрытое собрание. В тот же день в одном из бараков собрались и комсомольцы. Молодые парни и девушки, загорелые от мороза и от яркого таёжного солнца, были взволнованны, по и очень серьёзны. Ни смеха, ни шуток не слышалось сегодня среди этой молодёжи. Наконец все оказались в сборе.

— Закройте дверь! — крикнули из дальнего угла. Те, что явились последними, встали у дверей как часовые. На столе, потрескивая, чадила керосиновая лампа. В полутьме светились настороженные глаза, каждое неловкое движение соседа вызывало сердитый шёпот:

— Тише-е…

— Есть сведения, что бандиты распространились по тайге, что они убивают коммунистов, комсомольцев, рабочих… — Это говорил пришедший на комсомольское собрание Трухин.

Среди других комсомольцев были Сергей Широков и Вера Морозова. Сергей, слушая Трухина, думал, что, может быть, придётся ему встретиться с бандитами. Он готов был, как ему казалось, на самый отважный поступок.

В бараке, где жили трелёвщики корейцы, выступала Нина Пак. Сюда зашёл Егор Веретенников. После того как лесорубческая бригада Парфёнова окончательно распалась и Егор остался один, его перевели на штабелёвку. Там работали девушки-комсомолки. С весёлыми криками, а часто и с песнями они скатывали брёвна на лёд реки. Но укладывать их в штабели помогали девушкам мужчины.

— Дядя Егор! — кричали девчата Веретенникову. — Помогите нам!

И Егор приходил к ним на помощь в тех случаях, когда требовалось большое физическое усилие, чтобы закатить в штабель толстое бревно.

Сейчас в бараке у корейцев Веретенников увидел Нину Пак. Он вспомнил свою ночёвку в корейской фанзе в Кедровке и рассказ Клима Попова о корейской девушке, пришедшей в девятнадцатом году к русским партизанам.

— Банда! — резко выговаривала Нина Пак это русское слово среди потока гортанных корейских слов. Глаза её сверкали гневом.

Егор Веретенников потихоньку вышел из барака. Он не придавал слухам о банде большого значения.

По дороге в барак Веретенникову повстречался Авдей Пахомович с двустволкой, видимо собравшийся на охоту. Старый уссуриец взглянул на сибиряка с открытым подозрением. Он только что был у Трухина. Степан Игнатьевич, придя с комсомольского собрания, сидел в каморке десятников. Гудков прямо приступил к делу.

— Степан, — сказал он, переходя на "ты", как на войне и на охоте, — чего это банда на наш участок рванула? Не своих ли ищет среди вербованных? Рассчитывает на беглых кулаков и прочих субчиков?

— А много ли у нас таких?

— Да есть… Я бы некоторых пока изолировал…

— Точнее!

— Вот, например, есть тут Веретенников. Мужичонка на колхозы злой..

— Проходи дальше.

— Вот вроде волчонка… этот Генка… Всё за техником следом ходит…

— Других улик нет? — усмехнулся Трухин. — Ну, за этого Лопатин отвечает, его дружок.

Старый охотник всё же назвал нескольких подозрительных, заслуживающих внимания. Но в числе их не было Храмцова.

— Ты что же — на банду с дробовиком, как на рябчиков?

— Ничего, — не принял шутки Гудков, — я из этих стволов и медведей валял…

Явился к Трухину и Демьян Лопатин. Разговор был краткий.

— Как приготовился? — спросил Трухин.

— Пусть только сунутся! — смелые глаза Демьяна сверкнули.

— Не хвались, — строго сказал Трухин, — посмотри, внимательно посмотри, что за люди вокруг тебя.

— Не беспокойся, Степан Игнатьич, оружие в руках коммунистов и комсомольцев. Люди инструктированы…

Днём дежурство. Ночью усиленные караулы. Ничего у нас не получит банда, кроме пули!

Это был рапорт бойца командиру.

Вернувшись на Красный утёс, Лопатин обошёл все бараки, проверил посты. Усилил охрану склада взрывчатки и продовольственного склада. Ведь это главное, что могло пригодиться бандитам. А так — какого им чёрта делать среди тайги? Лесорубы — они же не золото добывают.

Повстречав в одном из бараков Генку, который, собираясь бежать, притворился больным, Демьян посетовал:

— Жалко, не во-время ты захворал, паря. Дал бы я тебе оружие, был бы с нами… Глядишь, банда и к нам сунется, вот и повоевал бы! — сказал он так, словно повоевать — это было одно удовольствие.

И уходя, наказал:

— За этот барак ты отвечаешь! Смотри в оба. В случае чего мне лично знать давай!