Трудный путь в будущее

В этом краю нередко вспыхивают междоусобицы, жив обычай кровной мести. Жители враждующих деревень или кланов, чтобы обезопасить себя от неожиданного налета враждебной стороны, минируют подходы к своим домам и поселкам. И если джирге не удается примирить враждующие стороны, то кровопролитие затягивается на годы, унося в могилу тех, кого пуля подстерегла в горах, кто подорвался на мине.

Жители этого края имеют родственников и друзей в Афганистане. Границы для них в нашем понимании не существует. Люди без всяких виз и разрешений ездят в гости друг к другу. Они пользуются хорошо знакомыми тропами, минуя пограничные посты, навьючив свой скарб на спины выносливых осликов.

По давней традиции, человеку, бежавшему сюда от преследования властей или по каким-то иным причинам, обязательно предоставляется кров. Его кормят и оберегают. Выдать укрывшегося считается несмываемым позором для пуштуна.

…За разговорами время бежит незаметно. На горизонте показались горные кряжи, затянутые облаками. С гор повеяло прохладой. Асфальтовая дорога, огибая скалы, неутомимо ползет вверх. Вот он — Хайберский проход, где шли войска персидского царя Дария, Александра Македонского, Махмуда Газневи и Великих Моголов, купеческие караваны и буддийские пилигримы. В прошлом веке и в начале нынешнего столетия в этих местах не раз происходили ожесточенные схватки пуштунов с английскими войсками.

Двигатель машины перегрелся. Шофер тормозит, останавливается возле горного ручья. Взяв ведро, он направляется за водой. Вместе с пассажирами выхожу, чтобы размять ноги. Вдоль дороги в гранитные скалы вмонтированы медные таблички. Их много. На табличках выбиты имена и фамилии английских солдат и офицеров, погибших здесь. Годы гибели этих людей, посланных утвердить здесь господство Великобритании, покорить Афганистан, разные. Некоторые имена относятся к маю — июню 1919 года.

Хайберский проход позади. Дорога побежала вниз. Из-за поворота скрытое в зелени пирамидальных тополей показалось селение. Небольшая площадь и улицы сплошь забиты автомашинами, запряженными лошадьми повозками, груженными ящиками и тюками, корзинами с овощами, яблоками, персиками и апельсинами, мясными тушами. Возле мечети находится рынок Ландикотал, не облагаемый ни пошлинами, ни налогами. Попасть на рынок можно прямо с дороги. Узкий проход с каменными ступеньками, зажатый между невысокими горными кряжами, ведет вниз. Там в небольшой лощине раскинулись лавчонки, покрытые сверху черепицей, а то и просто брезентом. Улочки веером разбежались по сторонам. Без проводника можно, пожалуй, и заблудиться.

Шофер, взявший на себя обязанности гида, водит меня по лабиринту улочек. В дуканах чем только не торгуют: электроникой, привезенной из Японии и Западной Германии, духами, пудрой, обувью, женскими чулками французского и гонконгского происхождения. Ящики с индийским, китайским и цейлонским чаем. Кофе в зернах, а также растворимый — с ярлыками Бразилии, Мексики и Эфиопии. Плащи и рубашки, сшитые в Гонконге и Риме…

— Как все это сюда попадает? — спрашиваю шофера.

В ответ он лишь пожимает плечами. Выделяются лавчонки, где открыто торгуют наркотиками. Тут же шприцы с ампулами, папиросы, начиненные марихуаной. Несколько в стороне ряды, где продается огнестрельное оружие. Пистолеты, словно сушеные грибы, нанизаны на веревки. На стенах развешаны винтовки и автоматы. В картонных коробках из-под телевизоров — диски с патронами. Поверх них — гранаты.

— Друг, — обращается ко мне рыжебородый торговец, щелкая затвором карабина, — купи, пригодится, уступлю в цене. Не желаешь? Ну тогда гранат парочку купи. Противотанковое ружье не интересует?

Шофер на ухо что-то говорит торговцу. Тот на некоторое время скрывается, а затем возвращается с чайником. Обтерев пожелтевшие от пыли стаканы полой своей рубашки, он разливает в них ароматный зеленый чай. Отказаться неудобно. Давно мучает жажда, поэтому с наслаждением пью чашку за чашкой.

Но пора ехать дальше. Шофер церемонно раскланивается с торговцем. Возвращаемся на дорогу. Все пассажиры уже на своих местах. С наслаждением, откинувшись на сиденья, они курят сигареты, от которых идет характерный синеватый дымок.

— Марихуану курят, — замечает шофер. — Ну да это их дело. Поехали!

Минут через двадцать подъезжаем к селению Торхам. Здесь контрольно-пропускной пост. Пограничник и таможенник просматривают мой паспорт, делают отметки. Вот и все формальности. Затем они в течение получаса перетряхивают вещи моих попутчиков и дают «добро» на выезд. Пакистанский солдат опускает на землю цепь, преграждающую дорогу, и мы на нейтральной полосе. Вслед за нами без всякой проверки проходит караван кочевников, восседающих на верблюдах. На каждом верблюде деревянное сооружение, напоминающее кровать. Там помещаются не только люди, но и собаки, куры. Весь этот караван, пройдя нейтральную полосу, поворачивает влево и уходит в горы.