Трудный ребенок

Наверное, Лара права – я чокнутая. Но почему-то именно в тот момент я не сомневалась, что поступаю правильно. Наверное, во мне взыграл эгоизм, а может, нежелание страдать. Усталость. Надежда на будущее без терзаний.

Или же я просто хотела защитить дочь... Не знаю.

Возможно, все это вместе. А еще дикий страх. Он подкрался темным клубящимся туманом и казалось, обволакивал меня со всех сторон. Сдавливал тисками сердце, заставлял дрожать и пятиться.

Но я не собиралась больше пятиться. С того самого момента, как, царапая ногтями пол в заброшенном доме, выгнала первого нали, я ощущала себя иной. Взрослее. Жестче. Сильнее.

И циничнее.

В городе мне стало не по себе. Воспоминания, заботливо скрытые памятью, медленно возвращались, наваливались скопом и душили.

Вот я, шатаясь, выхожу из здания, где собирался совет древних. Зажимаю кулон в руке, и губы шепчут: «Только бы не потерять, не выронить!». Затем иду по улице, глаза слипаются, щиплют, и хочется спать. Прямо здесь. На улице. Лечь на асфальт, свернуться калачиком и уснуть.

Затем мелькают лица, сливаясь в одну невыразительную маску, и плывут, плывут...

– Может, все же не стоит? – Голос Глеба вырвал из воспоминаний и возвратил в реальность.

Я замотала головой и посмотрела на новоявленное жилище Тана.

Дом. Заурядный, небольшой, с прохудившейся шиферной крышей в небогатом районе. Денег нет, что ли, снять приличный? Хотя откуда они – столько мотаться по иным мирам.

Лучше бы работать устроился в приличную фирму! Тогда бы и выбросил из головы мысли об опасных поединках и соблазнении дочерей своих врагов.

– Побудь здесь, я сама, – бросила через плечо, вручая Глебу шлем и не сводя взгляда с высоких железных ворот. Краска на них облупилась, кое-где обнажая ржавеющую поверхность металла.

– Не думаю, что стоит идти туда одной...

– Стоит, – уверенно ответила я и толкнула калитку.

Поддалась.

Я вошла в заросший сорняками дворик. Неухоженный газон забросало опавшей листвой с покореженной яблони. На газоне приуныл прохудившийся столик на металлических ножках, перекошенный и грязный, а рядом притаилась трухлявая лавочка.

Да уж, я на месте Тана тоже мечтала бы посвятиться в атли и переехать в просторный и чистый дом.

Дверь в новоявленное жилище колдуна, к слову, была новая, массивная, двустворчатая с золотым молоточком и большим глазком. Смотрелось нелепо, но Тан древний, а у них свои причуды. Я постучала.

Дверь открылась через минуту, и за эту минуту, казалось, в голове пронесся торнадо. От мыслей не осталось и следа – пустыня. Только пульс отдавался в висках гулким, тяжелым стуком.

А потом появился он.

Чернокнижник.

Улыбнулся, склонил голову набок и сказал:

– А я думал, струсишь.

Словно ничего не произошло. Словно мы просто повздорили о мелочи, и он вовсе не похищал моего ребенка.

Ярость поднялась откуда-то из живота, будто из самой жилы, забурлила в груди, заклокотала, отдаваясь шумом в ушах. И затихшие мысли ворвались в мозг жужжащими дикими пчелами.

А напротив на меня лукаво смотрели черные глаза колдуна.

– Ударишь? Или так и будешь стоять на пороге?

Вдох. Еще один.

Успокоиться.

Я заставила себя отрешиться от злости, обиды и боли последних месяцев. Забыть о том, кто я и кто тот человек, что стоит передо мной. И помнить лишь слова, заранее оформленные в голове. И только по существу.

Холодная голова – залог успеха.

– Гореть тебе в аду, Чернокнижник, – безэмоционально сказала я.

– Мне и без твоих проклятий туда дорога, – ответил он спокойно. – Но я полон энтузиазма, что смогу немного отсрочить эту поездку. В последнюю тысячу лет мне это прекрасно удавалось, не находишь?

– Ты зря настолько самоуверен, – резко бросила я и, отодвинув колдуна в сторону, шагнула внутрь.

Мне не было страшно. Совсем. Возможно, адреналина выплеснулось так много, что это окончательно отключило мне мозг. А может, Тан действительно не хотел причинить мне вреда. Интуиция молчала.

Внутри было так же грязно и пыльно. Старое разломанное пианино в углу, ветхий диван, накрытый синим клетчатым пледом с бахромой. Торшер без абажура справа. И полуистертый, выкрашенный бурой краской пол.

Я почувствовала радость от того, что Кира вернулась в дом атли, а не делит это жилище со своим избранником.

– Ты совершенно без сил, пророчица, – как ни в чем не бывало произнес колдун. – Хотя, возможно, это и к лучшему.

– Я совершенно без сил, как ты правильно выразился, потому что вернула тебя в город, – огрызнулась я. – Не стоит недооценивать атли.

– Что ты, и в мыслях не было! – темная бровь поползла вверх, и Тан усмехнулся. – Так это была ты. Коварно!

– Не более, чем выкрасть мою дочь с помощью древнего охотника.

– Я не мог иначе. Она – моя судьба. Я говорил тебе, кажется... – Он сделал вид, что призадумался, и тут же оживился. – Ах, да! Ты же обещала поддержать нас.

– Ненавижу тебя.