Трудный Роман

Успех выступления Кирилла-и-Мефодия превзошел все ожидания. Оказалось, он воевал во время гражданской войны в армии Буденного, был знаком и с Ворошиловым. И все, что казалось такой далекой историей, вдруг ожило, приблизилось.

Удался и хроникальный киномонтаж по истории комсомола. После него состоялась товарищеская встреча смешанных команд из 10 «А» и 10 «Б», которая проводилась по подобию телевизионных КВН и за которую отвечала Женя Синицына.

Команда «Красная шапочка» состояла из девочек, а «Серый волк» — из ребят. Соревнования прошли оживленно. Болельщики горячились, выбрасывали над головами лозунги: «Нам не страшен Серый волк», «Спасайся, Красная шапочка!» Они до того расшумелись, что председатель жюри пригрозил удалить наиболее ретивых.

«Кто самый известный парикмахер в мире? — спрашивала представительница «Красной шапочки». Ребята чесали затылки. «Севильский цирюльник», неучи! А кому Айвазовский посвятил картину «Девятый вал»? Кто такой Рильке?»

«Сколько килограммов весил первый искусственный спутник Земли? — в свою очередь, наступали из команды «Серый волк». — Сколько ступеней имела ракета, доставившая его на орбиту?»

Девочки не терялись: «А сколько ступенек у крыльца нашей школы? В каких трех событиях яблоко сыграло решающую роль? Сколько стоит килограмм соли?»

Под общий хохот выяснилось, что никто не знает.

Затем было состязание на лучшее знание электроизмерительных приборов. Победили девочки, поскольку многие из них проходили практику на приборостроительном заводе. Команде-победительнице в качестве приза был преподнесен венок из сухих лавровых листиков, нанизанных на нитку. Каждому члену команды достался лавровый листик. Женя подошла к Косте — он был в спортивном костюме, явился на вечер прямо с тренировки, — лицо ее горело веселым оживлением, она разорвала свой листик надвое. Половину протянула ему:

— Побежденному от победителя. Прими, как залог твоих будущих побед.

— Спасибо. Постараюсь оправдать твои надежды, — торжественно заявил он и тут же отправил в рот подарок и принялся его старательно жевать.

— Ой, что ты делаешь, безумец?

— Так он надежней сохранится. Навсегда перейдет в мою плоть и кровь.

— Ну ладно, — успокоилась Женя, — тогда и я съем свой кусок. Только запомни, — она старательно жевала, — чтобы побеждать, нужно быть смелым.

В этот момент лицо Кости вытянулось. Женя оглянулась. Костя глазам своим не верил. К ним подходил, зловеще, как ему показалось, улыбаясь, артист, которого они с Романом обхамили в ресторане. Первым движением было сломя голову броситься прочь, спрятаться в толпе, испариться. «Вот так влип!»

Однако путь к отступлению был отрезан. И Косте ничего не оставалось, как взять инициативу в собственные руки.

Костя заторопился к нему навстречу.

— Женя, я сейчас. Здравствуйте…

— Здравствуй, простой советский рабочий. — Артист протянул Косте правую руку, а левой потрепал по плечу.

У Кости отлегло от сердца.

— Как поживаешь, браток?

— Хорошо, спасибо. Вы извините…

— Ничего, ничего, всякое бывает. Рад тебя видеть. А где же твой колючий приятель? Тебя я сразу приметил. «Ага, вот где, думаю, он попался, мой должник…»

— Мы хотели отдать деньги. Честное слово. Только адреса не знали.

— Какие там деньги! Пустяки. — Голос у артиста глуховатый. Разговаривая, он отрешенно улыбается краешками губ, видно по издавна усвоенной привычке, в то время как лицо его остается серьезным.

Затем артист подошел к Жене.

— … Вернусь и подожду тебя в вестибюле, — донеслось до Кости.

— Хорошо. Только обязательно приходи! — крикнула она ему вдогонку.

И, сияющая, подбежала к Косте. Такой веселой и счастливой он ее редко видел.

— Послушай, откуда ты его знаешь? — заговорила она, дергая Костю за рукав. — Ну, признавайся. Все равно заставлю. Не тебя, так его.

— Да так, случайно познакомились в одном месте.

— А почему он назвал тебя «простой советский рабочий»? — продолжала допытываться Женя.

— Почему? Гм, почему? Это привычка у него такая, — соврал Костя. — Он всех так называет. А ты-то его, собственно говоря, откуда знаешь?

— Откуда надо, — уже на ходу ответила она и, убегая, показала Косте язык.

В самом дальнем углу, за чудом сохранившимся со старинных времен разросшимся фикусом, одиноко сидел Роман. Артиста он не заметил, но вскоре после его ухода покинул свое убежище. Все какие-то другие. Вроде бы повзрослели. Это потому, что в своих лучших костюмах и платьях. У парней стали заметней усики, у девушек — фу, наваждение, язык как-то не поворачивается называть их девушками: всегда были девчонками, а то на тебе, девушки, — так вот, у девушек стрижка — ах, ах, закачаешься, подведенные глаза блестят, как у кинозвезд, а уж платья-то, платья — ко-рот-ко-ва-ты, не закрывают коленок.

Нет на них Великой Мымры. Не пришла. Жаль… Ее бы сюда вместо дворника с метлой в руках — враз бы вымела всю безнравственность, изжила бы под самый корень.