Трудный возраст 2

Марина подаётся назад. Всего на пару миллиметров и изнеможённо упирается на локти. Мы рвано, ускоренно дышим.

Просовываю руку под блузу, с нажимом двигаюсь по рёбрам к груди. Сжимаю сосок между пальцами.

Она содрогается всем телом.

– В тебе неприлично мокро, Марина Андреевна – констатирую самодовольно. – Мне нравится. Возьми поглубже.

Взгляд медленно плывёт вниз. Разглядываю каждый миллиметр погружения.

И мне хочется рывком ворваться в эту тугую влажность, толкнуться так, чтоб вышибло дыхание, но это так безумно красиво…

– Медленней. Не забывай смотреть в окно.

Она стоит на носочках. Мышцы ног напряжены и дрожат. Мои пальцы сминают пышную грудь, пытаясь уместить её в ладони. Не помещается.

Марина стонет. Её хриплые интонации стегают по мне.

На миг отстраняюсь и снова вхожу как хотел – грубовато и быстро. Под вскрик. Перехватываю её спереди, помогая поймать равновесие. Вдавливаюсь до упора.

Наше нестройное дыхание сбивается в бессвязные обрывки звуков. Я не чувствую тела, только грохот сердца и потребность ускориться. Ощущение будто улетаю куда-то, и время там измеряется не как обычно, а шлепками и стонами. Его одновременно много и мало. Единственный адекватный индикатор – появление усталости в мышцах. Такой темп после активной ночи быстро изматывает, но эта тянущая скованность добавляет своеобразного драйва.

После такого марафона невозможно быстро вернуть себе вменяемый вид. Поэтому я тороплюсь кончить сразу за Мариной на её ягодицы.

– Ты в окно смотреть не забывала? – вспоминаю про причину нашей спешки.

– Блин!..

Бодрит.

– Так и знал, что ты до сих пор теряешь от меня голову.

Под её своенравное: «Да, конечно» со смехом подбираю с пола презерватив.

Глава 15

– Как я выгляжу? – взволнованно спрашивает Марина, наверное, в десятый раз приглаживая волосы.

– Восхитительно, – заверяю, проходясь по ней оценивающим взглядом. – Хорошая девочка. Мама может тобой гордиться.

Боже, храни эту святую женщину, которая добиралась к нам, по-моему, пешком.

– Я не говорила маме, что буду с тобой, – признаётся Марина как на духу. Впервые вижу, чтоб она так переживала.

Мне проще, я уже переволновался как только мог, и теперь пребываю в блаженном коматозе.

– Уверен, её настроение подскочит до небес, когда вместо тормознутого зануды рядом с тобой окажется энергичный красавец.

Марина наигранно осматривается по сторонам.

– Где ж я его сейчас найду?

– Мы к этому разговору вернёмся! – Клацаю у её уха зубами под трель звонка.

Она суетливо открывает дверь, а мне в момент становится не до флирта. Жалею, что не купил цветы, или хотя бы торт. Впрочем, за мной есть косяки пострашнее, чего уж…

– Здравствуйте, Зоя…

– Исовна! – на бегу подсказывает Лёшка. И крепко обнимает мои ноги.

Но не успеваю я согнуться, чтобы подхватить сына, как мелкий ураган с воплем «Пидиди!» уже кидается вслед за улепётывающим в детскую котом.

И вот под цепким взором Исовны мне тоже очень сильно хочется куда-нибудь умчаться. Или провалиться на худой конец.

Мне нет нужды представляться. С первого взгляда понятно, что меня узнали и что за годы, прошедшие с рождения Алёшки, я у неё как только не назывался. Разве что зятем мечты точно не был.

Она расправляет плечи и выжидающе смотрит на Марину, безмолвно требуя объяснений.

– Лиам, отец Алёши, – бесстрашно встаю рядом с Мариной.

– Ну, родство сразу видно. Где пропадал-то, отец?

– Туда я больше не вернусь.

– Надеюсь. Ты здесь нужен, – кивает она сурово.

– Мамуля, – бросается ей на шею Марина, разворачивает ко мне спиной и жестом показывает валить с глаз долой.

Мне дважды повторять не нужно. Пока женщины звенят на кухне чашками, вытягиваюсь на полу в детской. Барсик, похоже, благополучно пережил приветствие Лёшки и больше не вызывает его интереса.

– Чего сердитый такой?

Малыш словно чем-то обеспокоен, но старается это скрыть. Хмурится и поджимает губы в тонкую линию. В чём дело начинаю догадываться, когда он выуживает из кармана штанов ухо от плюшевого зайца.

– Лалиса…

Глядя на насупленного сына, я со всей ясностью понимаю, что значит быть привязанным к кому-то и не иметь ни малейшего представления как это выразить. А тут ещё тема такая для пацанов щекотливая, амурная…

– Лариса – это серьёзно, – вздыхаю авторитетно.

– А ебужонок сказал – гупости! – зло бубнит Лёшка, глядя на меня с вызовом из-под насупленных бровей, словно подозревает и меня в сарказме.

– Какие уж тут глупости, – делаю серьёзное лицо. – Я в здешний садик тоже пару лет ходил. И когда был примерно как ты, мне тоже понравилась девочка. Имя, правда не помню, давно это было. Всё, абсолютно всё в ней было прекрасно: косички, большие уши, картавость. Втюрился сразу. Ухаживал взахлёб: ломал игрушки, плевал в компот и каждый день придумывал дразнилки. А она!..

– Усла к дугому? – Лёшка вдыхает, будто уже успел познать все тяготы любви. И мне бы не ржать. Но как?

Вот как можно удержать лицо кирпичом, когда от умиления чуть рожа не лопается?

– Если бы! Через месяц добилась, что родители перевели её в другой садик. Ну я и выкусил из её капюшона клок меха. На память.