Трудный выбор

Ирка подтвердила.

– Тогда зайдите на минуту к врачу.

Не понимая, зачем она там понадобилась, Ирка пожала плечами и вошла в кабинет. Усталая женщина что-то писала, сидя за столом. Рукой показала Ирке на стул и, наконец, оторвалась от своей писанины.

– Вы родственница?

– Ну да.

– Дело в том, что у Раскиной плохой анализ крови. Похоже, у нее рак. Но это должен определить онколог, я дала направление. Говорить ей ничего не стала, это вы уж сами решайте, что говорить, а что нет. Все. До свидания.

– До свидания, – растерянно попрощалась Ирка и на негнущихся ногах подошла к двери. Прежде, чем открыть ее, постаралась придать лицу нормальное выражение.

– Что она сказала? – Всполошилась Софья Ильинична.

– Да ничего особенного. Сказала, что надо дальше обследоваться.

– А зачем к онкологу.

– Для консультации, только и всего. Очень хорошо, надо как следует обследоваться, а то когда вас еще затащишь в поликлинику.

* * *

Вечером позвонила Лилька и, всхлипывая, спросила.

– Что сказал врач?

– Ну-ка, прекрати реветь! Еще не хватало, чтобы Софья Ильинична увидела!

– Я из ванной, отсюда не слышно. Ир, почему к онкологу?

– Да врачиха и сама еще толком не знает, сказала, что анализ крови плохой. Все, Лилька, кончай реветь, не забудь умыться.

– Знаешь, – немного успокоившись, продолжала Лилька, – я, пожалуй, позвоню в Германию нашим родственникам. Риммка говорила, что если прислать туда анализы, врач проконсультирует.

– Может, вначале нашим врачам показать?

– Да я сразу позвонила, но запись только после праздников, представляешь? Если бы был жив папа… – Она опять заплакала и отключилась.

У Ирки настроение упало, она почти не разговаривала с Катькой. Та видела, что что-то произошло, робко спросила, но Ирка лишь нагрубила в ответ. Кузякина решила больше ни о чем не спрашивать, а то, не дай бог, рассердится и прогонит домой, а домой, ой, как не хотелось.

Ткань была раскроена, они сшили три сарафана разного размера и цвета, и еще три юбки, две не доделали. На большее не хватило времени и сил. Собственно, и денег осталось чуть-чуть.

С утра Ирка позвонил хозяйке павильона, спросила, когда можно подвезти вещи. Та ответила, что будет только во второй половине. Ирка занервничала и стала на бумаге считать расходы и доход, на жизнь оставалось совсем ерунда. Что-то не так… Нужен начальный капитал. Она оглядела квартиру и хмыкнула – продать нечего. Ладно, немного покрутятся, потом посмотрят.

Катька сварила макароны, оставался сыр и еще два слегка увядших помидора. Но все было съедено с аппетитом, с чаем доедали варенье, вернее соскребали со стенок банки остатки. Убедившись, что больше ничего съестного нет, Катька отвалилась и тяжело вздохнула, выразительно глядя на Ирку.

– Ир, может, не надо было все тратить на ткань.

– А по-другому ничего у нас не получится. Ладно, не горюй, сегодня деньги получу и побольше на хозяйство оставлю. Знаешь, я думаю съездить на «Щелчок».

– Там все дорого. Думаешь, возьмут?

– Попробую. Пожалуй, сейчас и поеду туда, а потом на наш рынок, как раз и хозяйка придет.

«Щелчок» действительно был дорогой рынок, да и рынком его трудно было назвать – это был современный торговый центр. Ирка прошлась по магазинчикам, посмотрела, чем торгуют. Некоторым предложила свои вещи. Всем нравились, но не было «лейблов».

– А без них кто возьмет-то? – Растолковывала одна продавщица. – Да, хороший товар, и ткань и пошив, но наш народ привык на этикетки смотреть. Нашейте любые, лучше непонятные и все, тогда можно и продать и цену хорошую назначить.

– А где же их брать?

– Вот это сказать не могу, наверное, заказывают где-то. Если будете заказывать, лучше просите какое-нибудь непонятное слово на непонятном языке. Если спросят, чье производство, скажу, что турецкое или китайское или просто могу сказать, что не наше… Да, еще и упаковка много значит.

– Какая упаковка?

– Ну как же? Пакетик лучше тоже с этим же названием, не в газету же заворачивать. Понятно?

– Понятно, – ответила поникшая Ирка и поехала на свой рынок.

Хозяйка павильона была на месте, так же придирчиво все рассмотрела.

– Хорошо, все беру. – Наконец, изрекла она, убирая все с прилавка.

– А деньги?

– А деньги только после реализации. А ты как думала?

Ирка хотела возразить, но во время прикусила язык – другого выхода все равно нет. Заметив какие-то знаки, что подавала ей продавщица за спиной хозяйки, она поняла, что та хочет с ней поговорить, но боится хозяйки.

Ирка решила прогуляться по рынку, не будет же та до закрытия здесь болтаться. Но ходить пришлось почти до закрытия. Наконец, она заметила, что хозяйка направляется к выходу. Подождав еще немного, подошла к продавщице.

– Вы хотели что-то сказать?

– Твои сарафаны уйдут завтра к вечеру. Можешь завтра вечерком и приходить.

– А вы не можете мне пока хоть немного дать денег?

Женщина посмотрела на нее с жалостью, вздохнула и полезла за кошельком.

– Вот, пятьсот рублей, остальные потом. – И вздохнула – Эх, дывчина…

– А вам можно позвонить?

– А як же? Запиши номер.