Трудный выбор

– Георгий, зачем ты опять столько натащил? У нас еще с прошлого раза не съедено. Господи! Еще и фрукты! – Она увидела вторую сумку, из которой он сам быстро выложил клубнику, виноград, персики и маленькую дыню. Ирка невольно сглотнула – в последнее время ей постоянно хотелось фруктов, но именно летних, а не яблок и апельсинов. – Георгий! Зачем ты столько денег тратишь?!

– Деньги нужны для того, чтобы их тратить, а не любоваться рисунками на купюрах.

Она неожиданно замерла и, взглянув прямо ему в глаза, спросила.

– А зачем мне знакомиться с твоей мамой?

– Она же должна знать, кого любит ее сын.

Ирка опустила глаза. Он подошел совсем близко и тихо произнес.

– Разве ты не знала? Как только увидел… С первого взгляда……Но тогда ты была с другим… А теперь…

– А теперь я беременна от другого, – закончила она.

– Что не мешает мне тебя любить, – серьезно продолжил Георгий. – Ира, мы должны пожениться до рождения ребенка.

– Господи! Да что ты говоришь?! Ты хоть слышишь себя?! Должны! Ничего я не должна и уж тем более ты.

– Ира, – он слегка обнял ее, – я хочу, чтобы наш ребенок родился в браке, чтобы у него были отец и мать. Ребенку плохо, когда у него одна мать. У меня рано умер отец. – Он замолчал, и Ирка заметила, что он волнуется и ему тяжело говорить и неожиданно появился грузинский акцент. – В детский сад я не ходил – у меня полно родственниц, и я находился под их присмотром. Мои дяди опекали меня, но у них были свои дети, и мне было непонятно и до слез обидно, что мои двоюродные братья и сестры называют их «папа», а я только «дядя». Переживал очень, поэтому знаю – ребенку плохо, когда нет отца.

– А если я не люблю тебя?

– Возможно, и не любишь, а возможно просто не догадываешься об этом. Ира, – он взял ее за руку, – но ведь я тебе нравлюсь, да?

– Да.

– Тогда у меня есть шанс. – Он поцеловал ее руку. – Соглашайся.

– Я не знаю, как-то все внезапно.

– В субботу я вас всех приглашаю в гости. Заеду за вами рано, у меня дом за городом, погуляем. Ты не против? – И не дав ей ответить, заключил – Вот и отлично. – Наклонился, нежно поцеловал в щеку и направился к выходу. У самой двери неожиданно сказал.

– Да, чуть не забыл… В одном магазине предложили сшить платья для беременных, вот как у тебя. Сможешь?

Дверь хлопнула, Ирка вздрогнула и очнулась. Что это было? Или ей это привиделось? Он в самом деле ее замуж позвал? Зачем ему она? Да еще с ребенком? Она заметалась по квартире, перебирала какие-то вещи, переставляла безделушки, которыми украсила ее квартиру Софья Ильинична. Наконец, она уселась в кресло и закрыла глаза. Обычно, когда она так садилась, сразу появлялся образ Сергея, но сейчас в голове была полная сумятица. Нет, конечно, она не любит Георгия, хотя он ей нравится.

Ирка вспомнила их первую встречу после концерта в ресторане. Они танцевали, а когда подошли к столику, там уже сидел Георгий. Такой весь большой и симпатичный. Он ей понравился, и она ему тогда понравилась – это было заметно. Она вспомнила, что не раз за вечер ловила на себе его взгляд. Да ей приятно было, но тогда рядом был другой. Господи! Ей казалось, что она его так сильно любит, что нельзя уже сильней, что не переживет разлуку с ним…

Усмехнулась – пережила.

Наверху хлопнула дверь – послышались голоса на площадке. Ирка подошла к двери, прислушалась. Это его мать пришла… а как сюсюкает с новой «Миленой», просто тошно слушать. Она одернула себя и отошла от двери. Ее это не касается. Но все равно больно.

– Ирок, ты что в темноте сидишь? Я уж думала, ты гуляешь где-то.

– Вы уже вернулись?

– Ну да, молодежь поехала в ресторан, а я предложила Марии Анатольевне прогуляться по Герцена, потом вышли на Арбат – господи, сто лет там не была. В общем, погуляли, поговорили. Представляешь, она знала Марка Семеновича по Петербургу, он ей когда-то помог, и когда это выяснилось, она сразу переменила ко мне отношение, а то все была такая чопорная, неприступная… – Софья Ильинична все это рассказывала, раздеваясь в прихожей. Прошла на кухню и ахнула.

– Боже мой! Да он весь Дорогомиловский рынок сюда притащил! Ну и Георгий! А ты ела? – Она пригляделась к Ирке и встревожилась – Что случилось? Ты что, плакала? Ирочка, девочка моя, ты что?

Не выдержав, Ирка уткнулась ей в плечо и зарыдала в голос.

– Ну, поплачь, поплачь, это ничего, это даже хорошо – слезы приносят облегчение. – Она гладила ее и утешала, в конце концов, Ирка затихла, вытерла слезы и хотела помыть фрукты, но Софья Ильинична ее отодвинула от раковины и заставила сесть.

– Я сама помою фрукты, расскажу, как мы поговорили с Марией Анатольевной.

Глядя, как она ловко моет, перекладывает, вытирает, перебирает, Ирка совсем успокоилась и слушала Софью Ильиничну, не перебивая.

– Господи, даже дыню приволок. Вот ненормальный!.. Да, видно, влюбился по уши. – Она уселась напротив Ирки и протянула ей персик. – А ты?

– А я не знаю… Он сегодня меня замуж позвал.

– Да ты что! – Обрадованно всплеснула руками Софья Ильинична. – А ты? – Спросила опять.

– Я же его не люблю, – тихо ответила Ирка.

– Но ведь и Сергея больше не любишь?