Трудовые будни барышни-попаданки

Налила себе большую кружку, пошла обратно и услышала робкий голос:

— Барыня.

— Дениска, ты как здесь оказался, чего не спишь? — спросила я.

— Павловну ищу, — тихо сказал мальчик, — чтобы определила, где спать. Она днем на Еремея сослалась, а тот к жене пошел. А у дворни на лавках все места заняты. Мне теперь…, — и мальчишка всхлипнул.

Вот в чем дело! Селифан был хоть какой-то, но дядька, который распоряжался — в каком углу спать. Теперь же неприкаянный Дениска напоминал пса, выгнанного на улицу. Хозяин прежний хоть был и жесток, но все же — хозяин.

Появился Алексейка. Начал было распекать парнишку, что зашел на барскую часть. Я остановила его. Велела самому найти ему угол, и обязательно теплый. И неожиданно сказала:

— Пока распоряжаются, пошли со мной. Я сказку дочке расскажу, а ты — послушаешь.

Пораженный Дениска зашагал следом. Я заметила, что по барским покоям он ходит разутым. Ладно, в детской тепло.

Сказку я выбрала попроще — “Репку”. Оказалось, что дворовую Жучку Лиза видела, а вот Мурку — нет. Я попробовал изобразить мяуканье, но не получилось.

— Ммяяу! — услышала я, и подумала, что в детскую забрела настоящая кошка. Однако это был Дениска. Он умел и мяукать, и мурлыкать. Я расширила сказку, к — извлечению репки привлекли и овечку, и козочку, и буренку. Мальчик каждый раз воспроизводил их звуки, так что Лизонька смеялась. Я пару раз предлагала Дениске сесть, но он отказывался и вместо этого лежал на боку, на половице.

В итоге репку извлекли, Лизонька заснула. Появилась Павловна, недовольно посмотрела на нас и заявила, что Дениске место найдено.

Вот и славно. Проблемы решены, и надо наконец-то выспаться перед завтрашними делами.

Глава 27

Осень понемногу переходила в зиму, а я продолжала свои трудовые будни. Картошку рассортировали на второй день и рассыпали в подполе на рогожу, чтобы не сгнила и не промерзла. Лично спустилась и осмотрела эти «не барские покои». Убедилась, что если сверху дом основательно сгнил, то под землей все более-менее крепко, надежно, сухо и прохладно.

Я изучила церковный календарь и решила, что когда будем праздновать Введение в храм Пресвятой Богородицы, тогда-то и угощу мужичков картохой, жаренной на сале. Только пусть отец Даниил сугубо благословит трапезу, убедив мир, что это никак не чертовы яблоки.

Кстати, о яблоках. Выяснилось, что яблоки все же не остались под деревьями, а были собраны в корзины и отнесены в сараи. Подневольный труд не особо кропотлив, часть яблок была уже с гнильцой. А поэтому — стала сырьем для моей спиртовой промышленности. Брагу ставили лоханями. Перегонный аппарат трудился весь день под началом двух обученных пожилых баб — мужикам в этом деле я поостереглась доверять. Так как значительная часть пустых бутылей ушла на лампы, пришлось заказать местному бондарю несколько бочонков, стимулировав его алкогольной продукцией.

Заодно я сделала большую ревизию запасов на зиму. С лета были засолены огурцы. К этому делу тоже отнеслись без особого старания, поэтому три бочки пришлось спасать, промыв овощи и добавив соль. Нашлись и другие заготовки — моченая брусника и просто брусника с клюквой, которые хранились в лукошках в тех же погребах. Сахара у меня пока не было, но Павловна заверила, что ягода до Рождества не скиснет в прохладе, если ее время от времени перебирать. А лучше все же в бочки с медом заложить, благо десяток ульев при Голубках имелся.

Ягода и так была вкусной, хоть и несладкой. Гораздо важнее оказалось другое открытие: сена в усадьбе значительно больше, чем предполагалось. Разгадка была простой — у старосты нашлось личное стадо из пяти коровок и еще сколько-то овец. Я вздохнула: в следующий раз буду составлять вольную с приложением-описью имущества.

Пока же просто предложила Селифану или забрать свою скотинку, или продать мне оптом, со скидкой. Староста явно не был уверен, что прокормит свое стадо у сына, поэтому продал по божеской цене.

Ну, я найду чем прокормить и коров, и десяток новых овец, и еще какую живность. В частности, двух кошек — полосатую Мурку и трехцветную Маську. Их принесли мне из деревни для борьбы с крысами и мышами.

А пока за мной по хозяйственным службам хвостом таскалась Ненила, главная скотница, и ныла, не переставая:

— Барыня, Христом Богом прошу, скажи, чем прогневила! Спасу ж нет от этих пострелят в хлеву, целые башни, прости Господи, навозной той пакости вдоль стен повыстроили. На огород надо коровьи-то лепешки, в поле! А не детские игрунки лепить из него!

Это она жаловалась на ватагу пацанов из деревни. Человек пять самого разного возраста, начиная с шестилеток и заканчивая солидным «старшиной» девяти весен от роду по имени Никодим, работали на скотном дворе прессовщиками топливных пеллет.

Во-первых, все они жаждали небывалого: за неделю работы по шесть часов в день барыня обещала заплатить им по три копейки на брата. Во-вторых, выдала новую одежу специально для этой работы: штаны, рубаху, жилетку на вате, онучи и новые лапти. Свое, домашнее, в навозе пачкать запретила.