Труды

Мы же находимся в ином состоянии. Мы живем в грешном мире, где не все просто и не все ясно. В нас самих брезжит свет, затем хлынет на него волна тьмы или полутьмы – и мы запутались уже. И вся наша жизнь проходит в том, что в этом полумраке-полусвете, в котором мы не всегда лично виноваты, но в который погружены, принадлежа падшему миру, мы ищем Бога и полноту света. Вы помните начало Евангелия от Иоанна: Свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин 1:5). Когда произошло падение, когда уже не стало того лучезарного общения между Богом и человеком, которое было вначале, эта полутьма облекла весь мир, включая человеческое сознание, но эта полутьма не могла мешать свету светить. Свет светит во тьме, и тьма не может его задушить. Тьма не всегда рассеивается, но она не может задушить свет, потому что в свете – Божественная природа. Свет – явление положительное. Тьма – всего-навсего отсутствие света и, соответственно, запутанность наших понятий, наших переживаний, нашей жизни. И когда мы ищем познания Бога и познания созданного Им мира, мы можем обратиться в разные стороны.

Вспомните, что случилось, когда Адам и Ева согрешили перед Богом недоверием, не поверили Ему до конца. Когда Бог их позвал, ответ Адама Богу был в сущности: меня соблазнила жена, которую Ты мне дал (Быт 3:12). И вместо примирения, вместо того чтобы повернуться к Богу и сказать: да, мы оба согрешили, мы соблазнились, мы поверили духу лжи, но мы видим теперь, что Ты весь свет, весь красота, весь правда, весь истина, весь жизнь, – прости! – Адам как бы выразил упрек Богу, перенес ответственность с себя на Бога.

В свое время я вернусь к вопросу о сотворении мира, о том, каким он был задуман и изначально существовал и чем он стал, но одно я сейчас скажу: когда совершилось падение наших прародителей, то пал человек, но не пала природа. Мир, Богом созданный, попал в плен, но он, этот мир, против Бога не согрешил.

И мы живем в мире, который в полумраке и полусвете, и видим вещи то ясно, когда луч света упадет, то уродливо, когда, словно в тумане, движется нечто и мы не можем определить, что это. Некоторые люди сумели вырваться в достаточной, пусть не в полной мере из этого состояния, это святые. Я уже говорил в одной из бесед, что от них мы можем узнать многое о Боге, но не только о Боге. Если мы читаем жития святых, то видим образы порой неизъяснимой красоты, благородства, а порой для нас в значительной мере чуждые и непонятные. Но к одному источнику мы можем обратиться – и обращаемся постоянно, не отдавая себе отчета в том, сколько этот источник нам может дать познания о Боге, – это молитвы святых, их частные молитвы и те молитвы, которые мудростью церковной были собраны в целые чины: Божественная литургия, вечерня, утреня, повечерие, где молитвы множества разных святых, людей очень друг на друга непохожих, были соединены, потому что они говорили о том же, потому что в них то, что их разделяло, было превзойдено тем, что их делало едиными – приобщенностью к Богу Духом Святым и верностью Христу. И вот мне хотелось бы остановиться немножко на вопросе о том, как мы употребляем и могли бы употреблять молитвы святых.

Во-первых, очень часто изначально нам говорят: если хочешь научиться молиться, возьми молитвы святых, утренние и вечерние молитвы, и читай. И очень часто бывает, что человек их вычитывает и даже к этому привыкает, и даже находит в этом какое-то вдохновение. Но если поставить вопрос о том, погрузился ли он в духовный опыт того святого, молитву которого читает, часто приходится сказать: нет, эта молитва до него не дошла, он ею пользуется как костылями. То, что человек произносит, – правда, потому что это правда, изреченная святым, но это не его опыт, это не стало его собственным опытом. Для того чтобы молитва святого стала нашим опытом, нужно к ней подойти с разных сторон. С одной стороны, когда мы собираемся прочесть молитву того или другого святого, не разумно ли, раньше чем мы произнесем хоть одно слово, сказать: «Святой Василий, святой Иоанн, святой Симеон! В эту молитву ты влил всю свою веру в Бога, всю свою богоустремленность, но также и сознание своего несовершенства, ты влил в эту молитву свое восприятие окружающего мира. Когда я буду читать эту молитву, помолись за меня, чтобы то, что ты вложил в эту молитву, хоть сколько-то до меня дошло, чтобы и я приобщился твоему опыту».