Труды по античной истории

Изложенный выше материал дает основания сделать два вывода: с одной стороны, становится ясно, что Павсания открыли гуманисты эпохи Кватроченто[222]. Случайно уцелевший манускрипт, попавший к Н.Никколи, привлек к себе внимание виднейших представителей культуры второй половины XV в., которые, как можно предполагать, видели в «Описании Эллады» своего рода введение в историю греческой культуры. С другой стороны, тот факт, что все дошедшие до нас списки не более чем копии с одного, причем позднего оригинала, который, как и любая рукопись, не был свободен от погрешностей (лакун, описок, неправильно переданных собственных имен и географических названий) делает работу с текстом крайне сложной. Лакуны, появившиеся в копиях, легко восполняются при сопоставлении списков между собою, но те лакуны, которые были уже в манускрипте Н.Никколи, практически невосполнимы (их в тексте «Описания Эллады» немало). Ввиду того, что Павсаний зачастую сообщает собственные имена и топонимы, нигде более (как у античных авторов, так и у византийских лексикографов) не упоминаемые, исправить любую ошибку, закравшуюся в манускрипт Н.Никколи, невероятно трудно. Это привело к тому, что издатели и исследователи предложили множество конъектур, знакомство с которыми необходимо для каждого историка, который собирается воспользоваться каким бы то ни было сообщением Павсания. Вот почему в высшей степени досадно, что последняя издательница Павсания М.Х.Роха-Перейра поставила перед собой задачу восстановить не столько архетип, сколько манускрипт Н.Никколи, и не только удалила большинство конъектур из текста, но и не указала на них в комментариях. Конечно, путь к правильному восстановлению архетипа лежит только через манускрипт Н.Никколи, но конечной целью для каждого, кто собирается использовать «Описание Эллады» как источник, является все-таки не этот список, а текст, максимально приближенный к оригиналу. Так, например, в пятой книге (23, 1–3) описывается статуя Зевса, которую воздвигли участники битвы при Платеях. Далее говорится: «Статую, в Олимпии поставленную эллинами, изваял Анаксагор с Эгины, писавшие о битве при Платеях [οἱ συγγράψαντες τὰ ἐς Πλαταιὰς] не упоминают его в своих сочинениях». И.Г.К.Шубарт предложил читать οἱ συγγράψαντες τὰ ἐς πλάστας, то есть «писавшие сочинения о ваятелях». Во-первых, выражение οἱ συγγράψαντες τὰ ἐς πλάστας встречается у Павсания, причем довольно близко от анализируемого текста (V, 20, 2), а во-вторых, конъектура Шубарта чрезвычайно убедительна ввиду того, что снимает с «тех, кто писал о битве о Платеях», то есть в первую очередь с Геродота, бессмысленное обвинение в том, что историк не сообщил того, о чем он вообще не имел обыкновения сообщать, – имени ваятеля, который в честь битвы поставил статую, причем даже не на поле сражения, а в Олимпии, описание которой не входило в задачи Геродота. Несмотря на все изложенные здесь аргументы, М.Х.Роха-Перейра эту конъектуру игнорирует. Важно подчеркнуть, что это делается не по недосмотру, а по той причине, что именно таков подход издательницы к тексту.

Бесспорно, эта методика работы с рукописями является наилучшей и единственно правильной, когда списков много, но в случае с Павсанием, когда исследователь сталкивается с необходимостью исправлять погрешности конкретного списка, эта методика должна применяться с оговорками. В помощь текстологии здесь необходимо привлекать историко-филологическую критику текста.

§ 3. Издания