Труды по россиеведению. Выпуск 4

Разумеется, трагедией русского либерализма стала Февральская революция. Поведение П.Н. Милюкова в конце 1916 г. (выступление в Думе), операция с отречением и составлением правонерелевантного Манифеста об отречении (В.Д. Набоков, барон Б.Э. Нольде; в эмиграции они посыпали голову пеплом, но было поздно; кстати, все это прекрасно проанализировано П.Н. Новгородцевым), постепенный уход от власти; разочарование в содеянном (когда в середине 1917 г. Струве был задан вопрос, чему он так радовался в начале марте, тот сказал: «дурак был»). А ведь это было лучшее и практически наиболее подготовленное поколение русской либеральной интеллигенции. Травма оказалась крайне болезненной. Русское сознание еще не излечилось от нее. «Либерализм» в русском языке имеет скорее негативные, чем какие-либо иные коннотации.

Безусловно, для нас бесценен опыт эмигрантской России. Там продолжалась работа по формированию нового русского миросозерцания. На повестке дня стояла задача синтеза либерального, консервативного, социалистического и христианско-демократического начал. Такой социальной лабораторией стал журнал «Современные записки» (Париж, 1920–1940, 70 выпусков). Историческая ситуация (в России и на Западе) требовала от авторов быть либералами – против тоталитаризма, консерваторами – против тоталитаризма, социал-демократами–социалистами – против извращенных тоталитарных социализмов, христианами – против богоборческих тоталитаризмов и т.д. Струве называл все это философией «середины», новым аристотелианством.

Другой бесценный опыт – внутрисоветский. Это позиция правозащитников. Впервые в русской истории главными стали вопросы правовые и защиты прав человека. Так, право из ценности функциональной, операционной превращалось в ценность бытийственную, онтологическую. Произошла «революция сознания». Не идеи справедливости и равенства, а значимость права как единственного и обязательного регулятора жизни стала в центре русской мысли. Можно сказать, что русское сознание окончательно вступило в Modernity.

Но что для нас сегодняшних исторические русские либерализм и консерватизм? Можем ли мы воспользоваться наработанным ими? – Думаю: лишь в общекультурном смысле. Впрочем, это касается не только нас, и в других странах так же. Мир стал иным. К тому же классический русский либерализм–консерватизм не знал в полной мере советского коммунизма и двадцатилетнего периода без него. Смысл же этого феномена (либерально-консервативного) в том, что он свидетельствует: русская культура – это очень сложный, «высококачественный продукт», мы не «третьесортная» интеллектуальная сила, мы – «можем». Одновременно его история это и некое нам послание, предупреждение. Старый русский либерализм-консерватизм, как это ни горько признавать, несет определенную долю вины за то, что мы провалились в ХХ в. Речь идет и о политической ответственности, и об опасностях утопического сознания, и о недостаточном знании собственной страны, и о вредности механистической рецепции чужих идей, и о высокомерном отказе от общечеловеческого опыта. Увы, все это было присуще этим замечательным людям.

Теперь мы должны сами выработать синтез современных либеральных, консервативных и социал-демократических идей. Для того, чтобы Россия вновь не разбилась в пух и прах. Б.Н. Чичерин различал три вида (типа) либерализмов – «уличный», «оппозиционный» и «охранительный». Первый он отождествлял с активными действиями «на улице», второй – с радикальным политическим поведением и критикой «правительства», третий – тот самый, «искомый», «спокойный», сочетающий движение вперед с мудрой ответственностью, с «консервацией» основ гражданского общества (синтез свободы и порядка). С легкой руки Бориса Николаевича приемлемым, желаемым признается только либерализм охранительный. – Но сегодня либерализм должен быть всех трех видов. Ему необходимо освоить улицу – мирные манифестации, митинги, другие формы «уличной» политики. Улицу нельзя отдавать радикалам, националистам, всяким «буйным». Либерализму необходимо быть массовым и «физически» заметным. Это пространство должно остаться за ним. Одновременно он обязан быть и оппозиционным. В том смысле, что он и есть оппозиция, ему следует занять и это пространство. Власть осознает силу либерализма только тогда, когда он станет синонимом слова «оппозиция». Охранительство современного русского либерализма в том, что он постарается не дать ни самой власти, ни националистически-погромным силам ввергнуть страну в новую кровь; именно на нем лежит обязанность сохранения (с определенным изменением) конституционно-правового порядка. Именно в этом и проявится его консервативная сущность. Больше «консервировать» нечего. Здесь синтез либерального и консервативного.