Труды по россиеведению. Выпуск 4

Когда у роковой черты
я обживал углы подвалов,
и зону вечной мерзлоты,
и малярийный зной каналов,

когда, угрюмый нежилец,

я только верою и выжил
и в мир вернулся наконец –
я словом погребенных вышел.

Я – прах, и если говорю,

то говорю по праву мертвых,
на мясо списанных зверью,
в цементный порошок истертых.

Я – пыль заводов и полей,

просеянная сквозь решета
статей, этапов, лагерей,
бараков и могил без счета.

Я – персть земли, и если персть

глаза неплакавшие колет,
не говорите: это месть,
скажите: мертвые глаголют!

И не стращайте! Что конвой,

кому сама земля охрана!
Я – вдох один, но выдох мой –
От Соловков до Магадана.

О. Чухонцев

«Собрался к маме – умерла…»

Собрался к маме – умерла,
к отцу хотел – а он расстрелян,
и тенью черного орла
горийского весь мир застелен.

И, измаравшись в той тени,

нажравшись выкриков победных,
вот что хочу спросить у бедных,
пока еще бедны они:

собрался к маме – умерла,

к отцу подался – застрелили…
Так что ж спросить-то позабыли,
верша великие дела:
отец и мать нужны мне были?
…В чем философия была?

Б. Окуджава

1983

Фестиваль песни в Cопоте в августе 1969 г

Над черной пажитью разрухи,
Над миром, проклятым людьми,
Поют девчонки о разлуке,
Поют мальчишки о любви.

Они глядят на нас в тревоге

И не умеют скрыть испуг.
Но наши страхи, наши боги –
Для них смешной и жалкий звук.
И наши прошлые святыни
Для них – пустые имена.
И правда – та что посредине, –
И им, и нам еще темна.

И слышит Прага, слышит Сопот

Истошный шепот: «Тру-ля-ля!»
Но пробивается сквозь шепот
Кирзовый топот патруля:
Ать-два! Ать-два! Ать-два!

Нас отпустили на поруки –

На год, на час, на пять минут…
Поют девчонки о разлуке,
Мальчишки о любви поют.

Они лады перебирают,

Как будто лезут на рожон.
Они слова перевирают:
То в ре-мажор, то в соль-мажор…

А я крестом раскинув руки,

Как оступившийся минер, –
Все о беде да о разрухе,
Все в ре-минор да в ре-минор…

А. Галич

Голгофа