Труды Св. Максима Исповедника по раскрытию догматического учения о двух волях во Христе

К а). Образ рождения Христа по человечеству, аналогичный с образом происхождения первого человека, не должен служить препятствием к отождествлению воспринятой Христом человеческой природы с нашей, [275] подобно тому, как рожденность Сына нимало не нарушает единосущия Сына с Богом Отцом. Таинственным и неизъяснимым образом образовавшаяся «из чистейших кровей святейшей Девы и Богоматери» плоть Христа была совершенно одинакова с нашей по существу, была единосущна нашей (ταυτὸν τῇ οὐσία) [то же самое по сущности]. [276] А так как плоть Христа образовалась помимо участия семени мужа, силой животворного наития Св. Духа, или, как в одном месте [277] выражается Максим, так как «рождением Его (т. е. Христа по человечеству) управлял не закон греха, а закон Божественной правды», то в силу самого своего рождения плоть Христова была совершенно свободна от той язвы греха, которая передается из рода в род путем естественного рождения: «в членах ее не было иного закона (греха), противоборствующего закону ума». Хотя Максим нигде прямо и не говорит о том, что в силу рождения плоть Христа была свободна лишь от наследственного, прародительского греха, и что мысленно, вне соединения со Словом, для нее не исключалась возможность уклонения от преобладающей склонности к добру, но, несомненно, Максим различал между этой отвлеченной безгрешностью человечества Христа, которую можно назвать относительной, и той абсолютной, исключающей всякую возможность мысленной склонности ко греху действительной безгрешностью, какая на самом деле была присуща Христу-человеку в силу восприятия плоти в ипостась Бога Слова. Что подобное различение предносилось уму Максима, это достаточно ясно, во-первых, из различия доводов, приводимых за безгрешность человечества Христа: безгрешность (в указанном смысле) рождения Христа по плоти и восприятие плоти в ипостасное единство с Божеством; во-вторых, из сравнения Христа с Адамом по образу происхождения (δίχα σπορᾶς — без семени мужа). [278] Полагаем, ни то, ни другое основание не нуждается в разъяснении. Кроме того, есть одно место, где все природное Максим прямо признает внегреховным: «Ведь все природное и непорочное (т. е. не имеющее язвы порока) не противится Богу (а грех есть противление Богу), хотя не всецело и соединено с Богом». [279] Из сопоставления этого выражения с неподалеку от него стоящими словами, говорящими о том, что в силу ипостасного единства человеческая природа была всецело обожествлена, вследствие чего она на самом деле была совершенно непричастна греху, [280] очевидно, что Максим различал между отвлеченной относительной и абсолютной действительной безгрешностью Христа. Сравнение Христа с Адамом, не ограничивающееся одним происхождением, приводит к другому положению:

б) Бог Слово соединил с Собой человеческую природу такой, какой Сам же вначале создал ее; т. е. Христос, как новый Адам, имел все и в таком виде, что и в каком виде имел ветхий Адам в невинном состоянии. Этим сравнением, помимо всего прочего, [281] Максим хочет указать, главным образом, на то, что Христос по своему человечеству обладал природной волей, [282] но об этом у нас речь впереди.

в) Христос воспринял нашу плоть со всеми существенными свойствами и отличительными особенностями человеческой природы (μετὰ πάντων τῶν προσόντων αὐτῇ φυσικῶς). К первым Максим относит все то, что составляет отличительную особенность живого существа, например — дыхание, произвольное движение, внешние и внутренние физиологические чувства (голод, жажда, утомление и т. п.), потребность в соответствующем удовлетворении их и тому подобные телесные состояния. [283] Совокупность всех их составляет проявление или обнаружение так называемой «жизненной энергии» или жизненной силы (ζωτικὴ ἐνέργεια), проистекающей из души и присущей телу (ἐκ τῆς ψυχῆς ἐνδιδομένη τῷ σώματι [от души подаваемой телу]). [284] Отличительные особенности собственно человеческой природы составляет все то, в чем сказывается жизнь духа, и обще называется «мыслительной способностью» (λογικὴ ἐνέργεια) или просто «волей» (θέλησις или θέλημα), так как воля, как жизнь духа, есть «ἐνέργεια ψυχῆς λογικῆς» [действование разумной души]. [285] Таким образом, плоть Христа была не только ἔμψυχος αἰσθητικὴ φύσις [одушевленная чувственная природа], но ἔμψυχος αἰσθητικὴ καὶ λογική ἤ νοερὰ φύσις [одушевленная чувственная и разумная или мыслящая природа]; т. е. телу Христа была присуща не только жизненная сила, но и мыслящая душа. Отсюда рассматриваемое положение точнее может быть выражено, словами самого Максима, в такой форме: