Трунька о себе, своих попутчиках и славном «Дальтелефильме»

Я в то время уже работал на телевидении, но никакого телевизора у меня не было, так что я с радостью забрал подарок соседки. Очистил от грязи и начал применять свои школьные знания по радиотехнике. После долгих усилий звук я у него наладил, но картинки не было. Пришлось обращаться к технарям. У Виктора Емельяновича все работники были классные, потому как принимал на работу их сам Назаренко. Среди гигантов технической мысли был и мой приятель Володька Долгопятов. Он был худой и нескладный, безнадежно влюбленный в одну из наших красоток-звукорежиссеров, но что касается техники, был на высоте. Посмотрев на ящик, он сразу сказал, что нужна генераторная лампа Г-807. Таких ламп уже не выпускали, и я в воскресенье отправился на барахолку. Владивостокская барахолка… тогда она находилась в районе фуникулера, и найти на ней можно было ВСЁ. Тряпки меня не интересовали, а железки – другое дело. После продолжительных поисков я увидел заветные две лампы, их продавала пожилая женщина.

– Почем? – спросил я.

– Три рубля…

– Одна штука? – ужаснулся я. При моей зарплате в 60 рублей это была огромная сумма.

– Бери обе за два. Сына в армию забрали, на флот, эти детали ему еще не скоро пригодятся…

Телевизор наконец заработал. Четкость на экране была обалденная. На нем можно было смотреть мировые поединки по хоккею, так там даже шайбу видно было. На таком маленьком экранчике.

Ремонт аппарата мы, конечно, обмыли бутылкой портвейна. После второй рюмки Володька выдергивает из телевизора какую-то лампу и хрясть ее о край стола.

– Ты что, с ума сошел?

– Не боись. Это обычный диод. Лампа-диод. Мы сейчас ее на полупроводник заменим.

Он достал из своей балетки паяльник, полупроводник, и впаял деталь в цоколь радиолампы.

– Вот видишь, еще лучше работает. Американская схема, очень надежная. Хочешь, я тебе его на большой кинескоп переделаю, – предложил он после третьей рюмки. – Только надо будет кинескоп купить и отклоняющую систему.

И переделал бы, если бы позволяли мои ресурсы. На переделку требовалось более половины моей зарплаты, а потому от дальнейшей модернизации я отказался. Потом и Володька уехал от несчастной и безответной любви к звукорежиссерше. Говорят, в Пятигорск. Телевизор проработал у нас года три. Однажды, когда я вернулся из очередной командировки, на стеллаже вместо КВНа стоял новенький «Рекорд», купленный женой в рассрочку. Только женщина могла выбросить на помойку такую раритетную вещь.

Вот такие ученики были у Виктора Емельяновича. Их было много. Я хочу вспомнить еще об одном. О Леве Карпеце. Лева – всегда улыбающийся, остроумный, да и просто умный человек. Технику знал, как говорят, «от и до». Я вспоминаю, как он ремонтировал мне телевизор, уже «Рекорд». Он смотрел на все это чудовищное сплетение проводов и радиодеталей и бормотал про себя, будто читал молитву:

– Что же тебе надо? Что же тебе надо?

Лицо у него было настолько сосредоточенное, какое-то заостренное, что казалось, что он нырнул в пучину проводов и так плывет, перемещаясь от одной детали к другой, по всей цепочке.

– Сейчас немного постреляем…

Он достал из чемоданчика электролитический конденсатор, припаял к нему два проводка и прикоснулся внутри схемы… Раздался щелчок.

– Все понятно. Электролит высох. Я поставлю тебе этот нештатный временно, потом как-нибудь поменяем на родной.

Конденсатор мы так и не поменяли. По-моему он пережил телевизор.

У Виктора Емельяновича было много изобретений. Обо всех я даже и не знаю. Он был постоянно в творческом поиске. Вот обычная тест-таблица… В старые времена, когда телевидение было в дефиците, ее начинали показывать за 15 минут до начала программы, чтобы телезрители могли настроить свои телевизионные приемники. Играла разная музыка, и мы настраивали частоту строк, частоту кадров, размеры по вертикали и горизонтали и другие хитрые параметры. Из студии обычно эту таблицу показывали с видеокамеры. Это было неудобно, потому как таблица занимала пост, то есть канал, по которому передавалось изображение. Назаренко сочинил электронную схему, которая позволяла показывать таблицу без участия камеры. С помощью набора маленьких железных штучек: сопротивлений и конденсаторов, спаянных в одну цепочку, в центре таблицы появлялась надпись «Владивосток». Правда, до того, в тестовом режиме, в силу своего озорного характера Виктор Емельянович вставил в таблицу крепкое словечко из трех букв. А когда все получилось, он крякнул от удовольствия и перепаял схему на нужное слово.