Трунька о себе, своих попутчиках и славном «Дальтелефильме»

Иногда учишься у своих друзей. В техникуме параллельно со мной на другой специальности учился Сашка Шейнин, но интерес у нас был один, мы вместе были влюблены в одну девочку Девочка никого из нас не выбрала: ни еврея Сашку, ни русского Вовку, но благодаря отвергнутой любви мы подружились. Он ввел меня в круг меломанов, своих друзей. Мы слушали классическую музыку, рассказывали о композиторах. Я стал коллекционировать пластинки с классикой, которые в те времена были жутким дефицитом. Так благодаря Сашке я стал меломаном, и мы даже с ним выиграли два конкурса в программе Всесоюзного радио «Музыкальный час для молодежи». Что удивительно, по прошествии времени я стал кинорежиссером, а Александр Наумович Шейнин – заместителем председателя Удмуртского комитета по телевидению и радиовещанию. Я после Дальтелефильма ушел преподавать в ДВГУ, а Сашка – В Удмуртский государственный университет.

Михаил Иванович Каширин

Большое влияние оказал на меня Михаил Иванович Каширин, мастер нашего курса в Дальневосточном институте искусств (ныне Академия искусств). Замечательный педагог, тонкий психолог, умный режиссер. Его занятия отличались редким артистизмом и элегантностью. О нем и своей Alma mater расскажу в отдельной главе.

Еще один учитель. Коля Юрченко, однофамилец Семена, инженер, конструктор, технарь. В конце 70-х я ушел со студии и пошел на завод работать по своей первой специальности технологом. Перерыв в 15 лет был ощутимым, но я быстро набирал форму. Думаю, что в процессах создания кинофильма и написании технологии изготовления детали есть много общего. Тяга к конструированию и изобретательству у меня была всегда. И с первых шагов пытался что-то совершенствовать, улучшать, ломать, но меня остановил Коля Юрченко.

– Понимаешь, старик, можешь нарваться на изобретение велосипеда. Прежде чем рацпредложения кидать, сначала все изучи досконально, а уже потом совершенствуй.

Это был первый урок, а второй, не менее важный – не откладывать решение вопросов на завтра. Слово «завтра» на производстве не существует, умри, но реши проблему сегодня. Наверно, так должно быть в любом деле. Тем не менее несколько рацпредложений я все-таки внедрил в производство.

Ну а всяким разным киношным премудростям меня обучал Юрий Павлович Шепшелевич, которого по-дружески звали Шип. Мой крестный отец в кино.

Кадр седьмой Шип

В первый год работы на студии я довольно быстро одолел азы телевизионного ремесла. Моему непосредственному шефу, режиссеру Владимиру Ивановичу Игнатенко, которого в глаза звали просто Володя, а за глаза Игнат, на второй месяц службы я оставлял мало работы.

Юрий Шепшелевич. 1989 г.

Мы с ним готовили выпуски новостей, которых ежедневно выходило три:

«Последние известия» в начале программы (всесоюзные новости), «Теленовости» в середине вещания, и завершал программу «Глобус» – подборка сюжетов иностранной кинохроники. Так что в 10 часов мы приходили на работу и уходили домой в полночь. Всю подготовительную работу: монтаж пленок, подборку картинок, репетицию обчитки сюжетов с дикторами делал я. Игнат приходил только на эфир. Надо отметить, что работал он на эфире четко, даже красиво. Вещание было прямое – сразу в эфир, оплошности назывались браком, а брак грозил наказанием. Если не вычетом из без того мизерной зарплаты, то строгим раздолбоном. Так вот, я не помню, чтобы Игнат хоть раз ошибся в эфире. А проработал я под его началом год. Второй год бродил по редакциям, а на третий попал к Шипу в киногруппу.

Поначалу Шип был для меня привидением. Слухи о нем бродили по всем редакциям: с кем-то завел интрижку, кому-то набил морду или кто-то ему набил морду – самые невообразимые истории. Но самого Шипа я не видел, он находился на съемках в Дальнегорске, где создавал новую документальную ленту «Человек идет в гору».

Небольшая предыстория. В 1964 году я еще работал на заводе, ходил в драматический кружок при Дворце культуры железнодорожников, а потом и в драматическую студию при Институте искусств, которую вели Вета и Эдик Тополаги. Работники телевидения, а тем более кино, были для меня небожителями. Помню летом 64-го, я присутствовал на съемках эпизода свадьбы для какой-то картины. Все было обставлено с помпой: подъемник в роли операторского крана, милицейское оцепление, массовка. Высокий режиссер с рупором в руках, высокий красивый блондин оператор и много всяких помощников. Тогда все играли в большое кино.

Так вот, Эдик Тополага был ассистентом режиссера у самого Шипа – Юрия Шепшелевича, одного из ведущих режиссеров киногруппы Владивостокской студии телевидения.

– Туда, наверное, по большому блату попадают? Любого с улицы не возьмут, – спросил я у Эдика в перерыве между репетициями.

– А ты попробуй. Не боги горшки обжигают…