Читаем Труп из Первой столицы полностью

Бывший тесть Морского жил в двух шагах от реки, в нижней части центра, считавшейся не слишком удобным местом обитания. Света этот район любила, всеобщих жалоб на его сырость не разделяла, потому шла сейчас по указанному Владимиром адресу с большим энтузиазмом. Вот и обещанное живописное зеленое болотце, которое, несмотря на заверения городских служб, что район «осушен», все равно никуда не девается и радует глаз прохожих. Вот и старая водонапорная будка с большим, похожим на пожарный, краном. Бросишь в кран монетку — получишь ведро воды. Когда напор в кранах возле дома бывал слабоват, жители ходили за водой к будке. Сам факт покупки воды за деньги, конечно, попахивал наследием дурного буржуазного прошлого — в социалистическом государстве все природные ресурсы народные, потому принадлежать людям должны бесплатно, — но попытки современных инженеров заставить будочный кран лить воду без монет успехом не увенчались, а с другими кранами будка работать отказывалась.

А вот и дом деда Хаима. Света узнала его даже не по табличке с номером, а по тому, что оплетенный густой зеленью деревянный заборчик был аккуратно выкрашен даже под прилегающими к нему толстыми бревнами скамеек. Да и калитка была на месте, не в пример двум таким же, только что пройденным Светой дворам, в которых на калиточных петлях болтались лишь несколько досок. Верно Морской сказал: «Как увидишь там ухоженный двор, значит, пришла к Хаиму. А окна его легко узнать по крепким свежевыкрашенным рамам. Короче, длинная деревянная лестница на второй этаж, дверь в конце веранды».

Света толкнула калитку и оказалась в зашнурованном бельевыми веревками, пахнущим свежей стиркой дворе. Вдруг одна из простыней отодвинулась и из-за нее показалось веснушчатое лицо довольно молодой, но совершенно седой женщины. Мелко двигая челюстью, она грызла ноготь указательного пальца и исподлобья пристально смотрела на Свету.

— Бригады прошли? — деловито спросила она вместо ответа на Светино вежливое приветствие. — Уж так снуют, так снуют! И в хате ширяют, и в соломе. Что бедняк, что середняк, у них одно на уме — сдавай им хлеб и все, что есть. Твари большевистские!

Света от неожиданности совершенно оторопела.

— А у меня юшка буряковая есть, — совершенно без перехода улыбнулась жуткая женщина и поманила Свету рукой. — Пошли, покажу. Хотя тебе зачем? Ты и так кругленькая, беленькая. Как Антошка наш. Братик мой маленький такой тоже ровненький был, сдобненький весь. — Женщина вдруг скривилась и начала реветь, как капризный трехлетний ребенок: — Любили его все в деревне. Едва завидев, причитали вечно: «Ух какой хорошенький, ух сладенький, так и съели бы!» И ведь съели! Ироды проклятые!

Света, наконец, оправилась от столбняка и, что было сил закричав: — Хаим Исаакович! — помчалась к спасительному дому. Мокрое белье больно хлестало по щекам, но Света ломилась напролом, лишь бы не оставаться рядом с этой сумасшедшей.

— Я вас слушаю! — Степенно поправляющий очки дед Хаим показался на пороге своей комнаты ровно в тот момент, как она взлетела на веранду.

— Там! Там! — Света и сама не понимала, почему при виде умалишенной ее охватила такая паника, но успокоиться никак не могла. Сбивчиво рассказав деду Хаиму о встрече, она и сама была готова разреветься как ребенок.

— Не вижу повода для страха, — немного раздраженно сказал дед Хаим и предложил Свете войти. — Это Тося. Она совершенно безобидна. Большая радость, что она начала разговаривать. — Старик выглянул во двор и, словно представляя все, о чем говорит, начал вспоминать: — Год назад сюда заехала крестьянская подвода. Хозяин попросился пожить в нашем дворе, мы гнать не стали. Он толковый был, из хозяйственных селян. Костры жег аккуратно, мусора или отходов каких мы за две недели, что гости тут прожили, в глаза не видели. И вежливый еще. Первым делом представился, представил детей — трое своих и двое подобранных по дороге. Вот только спутницу свою представить не смог, потому что ничего про нее не знал, а сама она совсем не говорила. Он ее от голодной смерти спас, подобрал в мертвом селе, пожалел, взял с собой в город. Думал, найдет работу, хоть как-то тут да прокормятся. Потом глянул на наше житие-бытие, все понял, да поздно было. — Света вопросительно вскинула брови. Что за житие-бытие такое, которое страшнее мертвого села?

— Да одна очередь в наш Церабкооп чего стоит! — понял ее немой вопрос дед Хаим. — Толпы до самой набережной, стоят, ждут, может, что на продажу выкинут. А потом, когда хлеб кончается и народ расходится, то тут, то там трупы лежат. Вы будто такого не видели?

Света знала, что центральный рабочий кооператив превратился в коммерческий магазин, где продавали все задорого, зато без карточек. Знала также, что обычными пайками сыт не будешь. Вместо мяса — селедка или таранка, вместо сахара — подушечки с повидлом. Крупу если дают, то с большим недовесом. Но все равно не могла представить, зачем люди среди лютой зимы всю ночь дежурили в очередях, не зная даже толком, достанется им что-то утром или нет.

Перейти на страницу:

Все книги серии Ретророман [Потанина]

Фуэте на Бурсацком спуске
Фуэте на Бурсацком спуске

Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу. Даже самая маленькая ошибка может стоить любому из них жизни, а шансов узнать правду почти нет…

Ирина Сергеевна Потанина

Детективы
Труп из Первой столицы
Труп из Первой столицы

Лето 1934 года перевернуло жизнь Харькова. Толком еще не отступивший страшный голод последних лет и набирающее обороты колесо репрессий, уже затронувшее, например, знаменитый дом «Слово», не должны были отвлекать горожан от главного: в атмосфере одновременно и строжайшей секретности, и всеобщего ликования шла подготовка переноса столицы Украины из Харькова в Киев.Отъезд правительства, как и планировалось, организовали «на высшем уровне». Вот тысячи трудящихся устраивают «спонтанный» прощальный митинг на привокзальной площади. Вот члены ЦК проходят мимо почетного караула на перрон. Провожающие торжественно подпевают звукам Интернационала. Не удивительно, что случившееся в этот миг жестокое убийство поначалу осталось незамеченным.По долгу службы, дружбы, любви и прочих отягощающих обстоятельств в расследование оказываются втянуты герои, уже полюбившиеся читателю по книге «Фуэте на Бурсацком спуске».

Ирина Сергеевна Потанина

Детективы / Исторический детектив / Исторические детективы
Преферанс на Москалевке
Преферанс на Москалевке

Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел.Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении…О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы. Среди них невольно оказывается и заделавшийся в прожженные газетчики Владимир Морской, вынужденно участвующий в расследовании жестокого двойного убийства.

Ирина Сергеевна Потанина

Детективы / Исторический детектив / Исторические детективы
Пленники Сабуровой дачи
Пленники Сабуровой дачи

Харьков, осень 1943-го. Оккупация позади, впереди — сложный период восстановления. Спешно организованные группы специалистов — архитекторы, просветители, коммунальщики — в добровольно-принудительном порядке направляются в помощь Городу. Вернее, тому, что от него осталось.Но не все так мрачно. При свете каганца теплее разговоры, утренние пробежки за водой оздоравливают, а прогулки вдоль обломков любимых зданий закаляют нервы. Кто-то радуется, что может быть полезен, кто-то злится, что забрали прямо с фронта. Кто-то тихо оплакивает погибших, кто-то кричит, требуя возмездия и компенсаций. Одни встречают старых знакомых, переживших оккупацию, и поражаются их мужеству, другие травят близких за «связь» с фашистскими властями. Всё как везде.С первой волной реэвакуации в Харьков прибывает и журналист Владимир Морской. И тут же окунается в расследование вереницы преступлений. Хорошо, что рядом проверенные друзья, плохо — что каждый из них становится мишенью для убийцы…

Ирина Сергеевна Потанина

Детективы / Исторический детектив / Исторические детективы

Похожие книги

Развод и девичья фамилия
Развод и девичья фамилия

Прошло больше года, как Кира разошлась с мужем Сергеем. Пятнадцать лет назад, когда их любовь горела, как подожженный бикфордов шнур, немыслимо было представить, что эти двое могут развестись. Их сын Тим до сих пор не смирился и мечтает их помирить. И вот случай представился, ужасный случай! На лестничной клетке перед квартирой Киры кто-то застрелил ее шефа, главного редактора журнала "Старая площадь". Кира была его замом. Шеф шел к ней поговорить о чем-то секретном и важном… Милиция, похоже, заподозрила в убийстве Киру, а ее сын вызвал на подмогу отца. Сергей примчался немедленно. И он обязательно сделает все, чтобы уберечь от беды пусть и бывшую, но все еще любимую жену…

Елизавета Соболянская , Натаэль Зика , Татьяна Витальевна Устинова , Татьяна Устинова

Детективы / Остросюжетные любовные романы / Современные любовные романы / Самиздат, сетевая литература / Прочие Детективы / Романы