Труп на английской лужайке

Кураж, посетивший захмелевшего олигарха, принимал опасные формы. Ни с того ни с сего под испуганными взглядами клавишника, который уже не спускал глаз с русского безумца, Василий схватил микрофон и завопил дурным голосом, спрашивая толпу, в восторге ли она от его диких музыкальных эскапад. После чего скинул очки и развязно подмигнул толпившимся у сцены девицам. Те завизжали. Басист с Ником переглянулись и, пока Ник отступал к ударной установке, басист выступил вперед с отвлекающим маневром.

Добравшись до сорвавшегося с цепи Ползунова, Ник попытался воззвать к рассудку распоясавшегося дилетанта, но быстро убедился в бесполезности собственных усилий. Тот, как обезумевший, молотил палочками по установке, совершенно не соображая, что делает, и не слыша ни музыки, ни увещеваний Ника. Войдя в раж, Василий снова потянулся к микрофону. Ник зажмурился от ужаса. Оставалось лишь одно – отключить порожденного им самим музыкального монстра простым грубым, но действенным способом.

И Ник сделал это, врезав Ползунову гитарой по черепу, скорбя о вынужденных жестоких мерах.

Спустя двадцать минут, когда Василий, раздавленный и протрезвевший, лежал на потертом продавленном диване в гримерке наедине со своим позором и холодным компрессом, дверь в комнату приоткрылась и в нее заглянула Юлька.

Василий застонал и стянул на лицо мокрое холодное полотенце. Сейчас он мечтал только об одном – провалиться сквозь землю или о том, чтобы этого вечера никогда не было в его жизни. Судя по выражению лица любимой жены, эту историю ему никогда не дадут забыть.

Глава 28 Раб

Арчибальд Кук томился в лодочном сарае, среди снастей, байдарок, весел, пляжных зонтиков и прочего хлама. Его наниматель, а точнее сказать, коварный поработитель, опаздывал. Кук задавался вопросом, в какой момент из полноправных партнеров они превратились в… В кого? Уж он точно превратился в раба, в бесправное запуганное существо, жалкое, убогое, достойное сожаления. И самое отвратительное, у него и сейчас не хватает храбрости разорвать эту омерзительную связь.

Боже-боже! Он обхватил руками голову и закачался взад-вперед на перевернутом баке из-под краски. Целыми днями он продолжал сидеть в архиве, создавая иллюзию поисков. Пересматривал уже давно изученные папки, дневники, хроники. Рылся на обследованных не раз полках и мечтал только о том, чтобы какое-то чудо избавило его от этой муки.

Он несколько раз порывался пойти и открыться герцогу. Но жутко трусил, а вдруг Ник ему не поверит? Кто он такой? Мелкий жулик. А этот мерзавец – полноправный член семьи, его здесь любят и уважают. Заявить на себя в полицию?

Ох, батюшки. Столько надежд, мечтаний, поисков, и ради чего? Да и было ли это сокровище? А вдруг это только байки? Или Апон-Тайны и вовсе здесь ни при чем?

Впрочем, нет. Тут он как раз все проверил.

Арчибальд Кук вскочил и нервно забегал по свободному от хлама пятачку возле входа. Оттого, вероятно, и не заметил его появления.

Просто в какой-то момент он споткнулся в темноте о какую-то палку и сообразил, что чья-то вытянутая тень почти полностью закрыла собой льющийся через пыльное окно свет луны.

– Ты пришел? – дрогнувшим голосом спросил Кук и откашлялся, чтобы не выдать своего волнения.

– Что скажешь? – холодный, злой голос царапал Куку по нервам.

– Мне в голову пришла мысль.

– Прямо сейчас, должно быть? – насмешливо спросил темный силуэт на фоне окна.

– Да, – серьезно ответил Кук, расправляя плечи. – Их могли выкрасть, утратить во время пожара, или просто они потерялись во времени. Так давно, что об этом даже никто не помнит.

– Ты же клялся, что этого не было!

Кук влетел спиной в дощатую стену сарая и повис на вороте собственной рубашки.

– Я был в этом уверен! Но вдруг они тайно продали их или подарили, отдали в качестве приданого. Кто знает, может, они оказались хитры и провели всех! – заспешил с объяснением Арчибальд.

– А может, ты уже все нашел? – Вопрос прозвучал как-то нехорошо, и Кук, подпрыгнув от испуга, постарался вложить в ответ всю искренность, на какую был способен.

– Нет! Ты что? Нет, конечно! Что мне одному с этим делать?

– Еще одна такая гениальная мысль – и я сотру тебя в порошок! Крыса архивная! – прошипел полный бешенства голос.

Грубая сила и прямая неприкрытая угроза, как всегда, подействовали.

«Слизняк, жалкий бесхребетный слизняк!» – пытался вернуть себе чувство достоинства Кук, подстегивая некогда присущее ему самолюбие. Но тупой животный страх был сильнее.

– Даю ровно неделю, – прошипел ему в ухо ненавистный гипнотизирующий голос. – Не найдешь, буду кромсать тебя по кусочкам, как ветчину!

И тут Кук взбунтовался:

– Если ты еще раз намекнешь мне на расправу, если будешь угрожать, – яростно зашипел он в ответ в лицо своего угнетателя, – я пойду в полицию! Им даже инкриминировать мне нечего! А вот с тобой разговор будет другим!

Рука Арчибальда Кука взметнулась вверх, и в ту же секунду ее пронзила острая, дикая, просто безумная боль. Он завопил и схватился за локоть. Из ладони торчала рукоятка охотничьего ножа.