Труп в холодильнике

Надежда кивнула, отскочила от стойки и приземлилась на кожаный диван, откуда хорошо просматривался весь холл. Она переглянулась с бронзовым божеством и сказала ему на ухо:

– Ну да, при этой фрау ему не с руки выпроваживать меня из отеля и тем более не с руки вызывать «неотложку»! Так что я пока могу здесь тихонько посидеть и понаблюдать...

Античный бог не возражал.

Для полноты картины Надежда налила себе водички из большой перевернутой бутыли и принялась ее попивать с утомленным и страдальческим видом, в то же время следя за происходящим.

Собственно, ничего особенного в холле не происходило.

Из служебной двери появился плечистый немногословный Федор, принес с улицы чемоданы фрау фон Бок и удалился с ними по коридору первого этажа. Портье записал фрау в книгу, непрерывно рассыпаясь в любезностях. Фрау удалилась вслед за Федором, и в холле снова наступила тишина.

Тут портье вспомнил о Надежде, повернулся к ней и довольно сухо проговорил:

– Вам стало лучше?

– Не совсем... – ответила Надежда слабым страдальческим голосом и снова переглянулась с бронзовым божеством. – Я посижу еще несколько минут, если вы не возражаете...

– Ну, только если несколько... – процедил портье.

Видимо, он решил, что Надежда ведет себя тихо и лучше еще немного потерпеть ее присутствие, чем выпроваживать из отеля.

В это время дверь снова открылась.

Но на этот раз она не распахнулась, как перед самоуверенной фрау, а чуть-чуть приоткрылась, чтобы через нее сумел проскользнуть новый персонаж.

Это был тощий вертлявый мужчина с длинным и любопытным носом и маленькими подозрительными усиками. Мужчина этот то ли улыбался, то ли угрожающе скалился, демонстрируя полный рот золотых зубов, и умудрялся хромать сразу на обе ноги.

Таким странным манером он приблизился к стойке и, оскалившись еще шире, проговорил с вопросительной интонацией:

– Не появлялась?

– Что? – переспросил портье, сделав вид, будто только что увидел хромого, и взглянув на него крайне неприязненно.

– Мадам Миленко не появлялась? – повторил хромой и забегал глазами по холлу.

– Нет, – отрезал портье. – И попрошу вас выйти вон, или мне придется позвать Федора!

– Зачем Федора? – хромой ухмыльнулся. – Не надо Федора. Мы и без него прекрасно обойдемся.

С этими словами он сделал левой рукой неуловимое движение. Надежде показалось, что на стойке появилась купюра, однако через долю секунды ее там уже не было.

Впрочем, портье выглядел так внушительно и неподкупно, что Надежда Николаевна усомнилась в своем наблюдении.

– Так, значит, она не возвращалась? – проговорил хромой несколько более уверенным тоном.

– Не возвращалась, – ответил портье более миролюбиво.

– И за вещами не присылала?

Портье настороженно взглянул в сторону Надежды Николаевны, которая изобразила абсолютное равнодушие и принялась демонстративно любоваться бронзовым божеством.

Тогда портье перегнулся через стойку и что-то прошептал на ухо подозрительному посетителю. Тот деловито кивнул, сунул портье картонную карточку и выскользнул прочь из отеля.

Надежда Николаевна тут же поднялась с дивана и устремилась к дверям.

– Я вижу, вам стало лучше? – бросил ей вслед портье.

– Гораздо лучше! – отозвалась Надежда в дверях. – Видимо, у вас какая-то целебная вода!

Ответа она не расслышала.

За ней захлопнулась дверь отеля, и Надежда осталась на пустынной петербургской улице.

Медленно падал снег, снежинки танцевали в свете редких фонарей, по сторонам красовались старинные особняки, и все это напоминало сцену из «Пиковой дамы».

Единственное, что в эту сцену слегка не вписывалось, была удаляющаяся в сторону канала сгорбленная фигура, заметно хромающая на обе ноги.

Надежда устремилась по переулку вслед за подозрительным незнакомцем.

Несмотря на хромоту, он передвигался чрезвычайно быстро, так что Надежде пришлось перейти на бег трусцой, и она запыхалась, прежде чем достаточно к нему приблизилась.

Когда между ними оставалось метров пять, Надежда, рискуя сбить дыхание, окликнула хромого:

– Мужчина, постойте!

Он затормозил и оглянулся, подозрительно поводя носом и очень напоминая крупную крысу.

Мимо него деловито протрусил серый уличный кот с разодранным ухом. Хромой покосился на кота, как будто подумал, что это именно кот его окликнул. Однако кот, не проявив к нему интереса, скользнул в подвальное окошко.

– Это вы мне? – осведомился хромой, убедившись, что, кроме Надежды, никого на улице не видно.

– А кому же еще?

– И чего вам от меня нужно? – спросил он, оскалив тридцать два золотых зуба.

– Вы интересовались Анной Миленко, – проговорила Надежда Николаевна не вопросительным, а утвердительным тоном.

– С чего вы взяли? – огрызнулся хромой. – Первый раз слышу эту фамилию!

– Уж будто! – усмехнулась Надежда. – Вы только что заходили в отель «Кроншлот» и там...

– Женщина, что вы ко мне привязались!