Труп в оранжерее

Свидетельские показания детектива Паркера вызвали большой интерес и некоторое замешательство. Его рассказ о том, как он обнаружил зеленоглазого кота, был выслушан с напряженным вниманием. Он также представил подробный отчет о следах обуви и отпечатках чего-то тяжелого, протащенного по земле, а также об отпечатке руки на цветочной клумбе. Был представлен кусок промокательной бумаги, фотографии которого пэры передавали из рук в руки. Последовало долгое обсуждение этих двух моментов: сэр Импи Биггс пытался доказать, что отпечаток на клумбе оставлен человеком, который сам пытался подняться, переворачиваясь, сэр Вигмор Вринчинг старался выудить признание, что таким образом умирающий пытался воспрепятствовать тому, что его тащат.

— Положение пальцев по направлению к дому опровергает предположение о насильственном перемещении, не так ли? — предложил сэр Импи.

Сэр Вигмор, однако, дал понять свидетелю, что раненого человека следует тащить головой вперед.

— Если сейчас, — сказал сэр Вигмор, — я стану тянуть вас за воротник пальто — милорды поймут мое несогласие…

— Выходит, — заметил председатель суда пэров, — это дело о solvitur ambulando? (Послышался смех.) Я предлагаю членам палаты во время перерыва на обед провести эксперимент, выбрав члена палаты подходящего роста и веса, соответствующего покойному. (Все благородные лорды посмотрели друг на друга, стремясь угадать, какой несчастный будет выбран для этой роли.)

Затем инспектор Паркер упомянул отпечатки на окне кабинета.

— По вашему мнению, могла ли задвижка быть сорвана при помощи ножа, который нашли у умершего?

— Да, это так, я сам провел эксперимент с подобным ножом.

Затем сообщение на промокательной бумаге было прочитано от корки до корки и интерпретировано всеми возможными способами: защита настаивала, что язык был французским, и там было написано «я потерял голову из-за страданий»; обвинение отвергло такое предложение как неправдоподобное и предложило английскую интерпретацию, увидев там слова «найден» или «его провал».

Затем был вызван эксперт-графолог. Он сравнил почерк с почерком подлинного письма Кэткарта, после чего был тщательно обработан стороной обвинения. Эти запутанные вопросы были оставлены на рассмотрение лордов, затем защита вызвала ряд свидетелей. Процедура оказалась достаточно утомительной: пришлось выслушать управляющего Кокса, господина Тургеота из банка «Лионский Кредит», подробно рассказавшего о финансовых делах Кэткарта; затем консьержку и мадам Леблан из дома на улице Сент-Оноре; благородные лорды начали зевать, за исключением нескольких своенравных, которые внезапно стали производить расчеты в своих записных книжках и обмениваться понимающими взглядами, как опытные дельцы.

Затем был вызван господин Брике, ювелир с улицы Мира, и девушка из его магазина, которая поведала историю о высокой блондинке, иностранной даме и покупке зеленоглазого кота, после чего все оживились. Напомнив собравшимся, что этот инцидент произошел в феврале, когда невеста Кэткарта была в Париже, сэр Импи попросил помощницу ювелира оглядеться вокруг и сказать, увидела ли она в числе присутствующих иностранную даму. Процедура оказалась длительной, но в конце концов ответ был отрицательный.

— Я не хочу, чтобы у кого-то остались сомнения по этому поводу, — сказал сэр Импи, — и, с разрешения генерального прокурора, сейчас я готов устроить очную ставку этой свидетельницы с леди Мэри Уимзи.

Леди Мэри была вызвана занять место перед свидетельницей, которая ответила немедленно и отрицательно:

— Нет, это не та леди; я никогда не видела эту леди. Есть сходство в росте, цвете волос и прическе, но не более. Это вообще не тот типаж. Мадемуазель — очаровательная английская леди, и человек, который женится на ней, будет очень счастлив, а та, другая, была убийственная красавица — женщина, которая может убить, совершить самоубийство или послать всех к дьяволу, и поверьте мне, господа (она широко улыбнулась высокопоставленной публике), мы зачастую сталкиваемся с такими в нашем бизнесе.

Зал загудел от взволнованных голосов. Когда свидетельница заняла свое место, сэр Импи набросал записку и передал ее мистеру Мурблсу. Там было одно слово: «Великолепно!» Мистер Мурблс написал в ответ: «Не говорите ей ни слова. Вы выиграете!» И он выпрямился в своем кресле, ухмыляясь подобно гротесковой химере на карнизе готического собора.

Следующим свидетелем был профессор Эбер, выдающийся специалист по международному праву. Он описал многообещающую карьеру Кэткарта как восходящего молодого дипломата в предвоенном Париже. За ним последовало множество офицеров, которые свидетельствовали в пользу образцовой военной биографии покойного. Затем прибыл свидетель, который представился аристократическим именем дю Буа-Гоби Худен и в деталях вспомнил очень неприятный спор при игре в карты с капитаном Кэткартом, упомянув позднее дело мистера Томаса Фриборна, выдающегося английского инженера.