Труп выгоревших воспоминаний

Мне повезло. Людовик не стал расспрашивать меня о моем времяпровождении без его персоны. То, что он увидел, ему оказалось достаточно. Его глаза выдавали негласное удовлетворение. Я почувствовала, как по моему телу пробежала волна ярости. Ярость фактически выплевывала состояние угнетения, несправедливости, беспомощности. Она придавала мне силы двигаться дальше. Ярость присутствовала в повседневной жизни довольно часто. Благодаря компании Людовика Шеннера, ярость появлялась быстро. Марина сравнивала мои порывы ярости с ударами молний. Удары молний прекрасно чарующие явление, редко озаряющие ночной горизонт во время сильного дождя. Они появляются в небе на несколько секунд, словно показывая не спящим людям, выглядывающим в окно на темный горизонт ночной мглы, или же заблудшим путникам, которым не посчастливилось вовремя укрыться от проливного дождя и грозы в своем теплом доме.

Вот и моя ярость проявляла себя в самых неожиданных моментах. Видимо, причиной возникновения бурной ярости сказывались годы, проведенные в рабстве. Простая же ярость возникала при небольших стычках с напарником. Людовик забавлялся, видя мое яростное состояние, начинающиеся с загоранием глаз и лишь временами заканчивающиеся слабой дракой. Дралась я не в полную силу. Я не боялась причинить месье Шеннеру вред.

Людовик Шеннер относился к мезаморфному типу телосложения. У него было крепкое телосложение, широкие плечи и грудная клетка. В первый день нашей совместной работы, он пытался меня убедить в своем чистокровном французском происхождении. Оглядываясь назад, я осознавала всю глупость своего поведения. Я не раз выставляла себя в плохом свете. До слез дело не доходило, но напарник несколько раз уходил в гневном состоянии, не забывая сильно хлопать дверью моего кабинета. При Олеге Варновски Людовик подобной агрессии, даже если я его выводила из себя, не проявлял. Не удивительно, ведь он уважал Варновски – старшего. Иногда я думала, что напарник относится к отцу Олега слишком предвзято, а его поведение не соответствует действительности.

Шуточные драки позволяли привести себя в порядок. У обычного подростка эффект самосохранения происходит поэтапно. Как правило, сначала из глаз льются слезы, из горла вырывается крик отчаяния. В большинстве случаев крик отчаяния заглушается подушкой. На утро приходит опустошенность, подушка – подруга оказывается мокрой и отправляется в стирку. На смену слезам пробирается необъяснимая опустошенность. Человеку в таком состоянии не хочется ни с кем говорить, а чтобы избежать неприятных последствий, которые могут привести к еще большей скрытости или попытке суицида, закрывается в своей комнате и слушает успокаивающе отвлекающую музыку, отмокает в ванной или читает в постели книгу. Трудно сказать, когда у обиженного человека пройдет состояние опустошенности. Ведь у каждого оно происходит индивидуально: некоторые могут оклематься через два, три часа; другие за сутки; а третьим присуще ходить с опущенной головой и угрюмым видом около недели. Я переросла эту стадию самосохранения. Вместо слез в ход шли кулаки. Мокрую подушку заменяла испачканная в драке одежда. Свист от нескончаемых ударов превосходил успокаивающуюся музыку.

– Закончил? – Поинтересовалась я у напарника.

Людовик подошел ко мне как раз в тот момент, когда захлопнулась дверь полицейского участка, а Вероник скрылась внутри пугающего многих прохожих здания исполнять свой долг перед родным городом.

– Знаешь, – Людовик озадаченно осмотрел меня с головы до ног. Он хмыкнул, словно забавлялся своими же мыслями. – Если бы я тебя не успел изучить, то решил бы, что ты спешишь убраться с этого острова.

– Твои чувства тебя не обманывают, месье Шеннер.

– Отчего такая спешка?

– Уже успел забыть о моем устранении?

Людовик театрально открыл рот, положил руки на сердце и попытался изобразить удивление, смешанное с получением инфаркта. Получилось ужасно.

– Отстранение не повлияет на прогулку по морскому побережью на одном из лучших пляжев Порто – Веккьо.

– У меня нет настроения на беспечные прогулки. – Я осторожно поднялась со ступенек и отряхнула с джинсов грязь.

Я чувствовала на себе пристальный взгляд Андрея и Александра. Я практически ощущала, как за мной непрерывно следят две пары знакомых глаз. Мне не хотелось прогуливаться с Людовиком. Теперь любой из моих шагов будет передан надзирателю Михаилу. Я не сомневалась, что это происходило и раньше. Андрей сказал о слежке не просто так. Он сообщил мне о ней специально. Он хотел, чтобы я была осторожна в своих совершающихся шагах, действиях и так далее. Я обязана справиться со своим прошлым самостоятельно. Я должна предотвратить не желанные встречи Людовика с Андреем. Для этого мне необходимо свести с напарником свои встречи к минимуму, постараться полтора дня до моего отъезда не контактировать с ним. Но как это провернуть? Как отстраниться от него, если он сам начинает общаться, не позволяя мне остаться наедине с самой собой в течении его рабочего дня?