Трущобы Петербурга

– Чай будете пить? – спросила она.

Он бросил на пол шубу, снял с головы меховую шапку, тоже бросил и, сев на диван, все еще продолжал смотреть на дверь спальни.

– Чай будете пить? – снова спросила кухарка.

– Брысь! – воскликнул Кубарев и, поднявшись с места, подошел к спальне.

Кухарка так и застыла на месте. Ей страшно было жаль эту добрую барыню, и она сильно боялась, как бы, обозлившись, хозяин ее не изувечил.

– Отворяй! – грозно произнес Кубарев, сильно стукнув в дверь.

Дверь быстро отворилась, и на пороге появилась Кравцова. Илья Ильич в ужасе отшатнулся. Перед ним стояла вся бледная, но страшно грозная Олимпиада и наводила на него револьвер.

– Если ты, подлец, пошевельнешься, то я раздроблю твою глупую башку! – сказала она решительно.

– Не надо! Не надо! – замахал руками Ильич, отступая назад. – Брось… Я ведь пошутил.

Дверь спальни вновь захлопнулась и не отворялась уже до следующего утра.

– Вот что, так баба, – пробормотал он, вновь садясь на диван. – Это не прежняя Анютка, того и гляди, на тот свет отправит… Ах ты, Господи! Леворвером так в морду и тычет.

Свидетельница всей этой сцены, кухарка, была в восторге.

– Ну что, идол, нарвался? – бормотала она. – И барыня хорошая, а пальца ей в рот не клади.

Ильич прилег на диван и предался размышлению, но мозг его плохо работал, и он вскоре захрапел богатырским храпом.

НА ДРУГОЙ ДЕНЬ он проснулся в восемь часов утра.

В квартире шла возня, кухарка бегала из кухни в спальню и обратно, утирая кулаком красные глаза.

– Илья Ильич, вставайте, – сказала она. – Барыня укладываются и собираются уезжать.

– Олимпиада Павловна? – спросил Ильич, вскакивая.

– А то кто же больше?

Кубарев подошел к затворенной двери спальни, но, вспомнив про вчерашний револьвер, остановился и тихо постучал. Сердце его трепетало.

– Можно войти? – спросил он робко.

– Войдите! – послышался ответ.

Олимпиада укладывала в большую корзину свои вещи и не подняла даже головы, когда он вошел.

– Проверьте, пожалуйста, эти вещи, чтобы вы не подумали, что беру вашу собственность.

– Ой, что ты, Олимпиадушка! – воскликнул Илья. – Прости меня за вчерашнюю дурость. Уж больно я был пьян.

– Оправдание, нечего сказать! И благодаря этому пьянству я должна переносить ваши дикие выходки?

В продолжение последнего времени, благодаря воздержанной жизни, она очень похорошела, и Ильич чувствовал себя еще больше влюбленным.

И он упал перед нею на колени и воскликнул:

– Олимпиада Павловна, простите!

Часть вторая Каин и Авель

Глава I Первый штурм

И НА ЭТОТ раз Кубарев подучил прощение, к величайшей радости кухарки Ариньи и других, кто имел какие-либо дела с Олимпиадой Павловной.

С тех пор жизнь их пошла как по маслу. Хотя Кравцова и чувствовала, что имеет огромное влияние на своего сожителя, но этим пользоваться не хотела, предпочитая спокойную жизнь всевозможным ссорам и пререканиям.

Так прошло немало времени, как вдруг совершенно неожиданно благополучие это было нарушено.

В один из праздничных дней у них появились нежданные гости, то были Григорий Михайлович Ковалев и Ланцов.

Кубарев давно имел с ними какие-то дела, про которые Олимпиада, конечно, ничего не знала, точно так же, как и про этих господ. Пока она возилась на кухне, приготовляя угощение, гости таинственно совещались между собой.

– Выгода как для вас, так и для нас будет громадная, но сам посуди, я совершенно один! – говорил Ковалев. – Самое малое – это тысяч до двадцати пяти останется на брата, не считая расхода, который, понятно, будет разделен между нами.

– Что же нужно будет сделать с моей стороны? – спросил Кубарев.

– Да почти ничего! Просто называться моим братом, женатым, конечно, а тот господин, – и Григорий указал на Ланцова, – будет в качестве ее брата. О дальнейшем не извольте беспокоиться: соответствующие для вас паспорта или другие документы могут быть готовы хоть завтра. Согласны?

Кубарев задумался.

– Пожалуй, что нет, – сказал он после недолгого молчания. – Дело тут опасное…

– Да кто тут говорит, что не опасное! – вмешался Ланцов. – Тут зато верный и прямой и, главное, скорый путь к богатству, а без риску разве можно разбогатеть, сами посудите? Да и обязанности ваши будут не великие, разве только кое-где дать свою доверенность или подпись, – вымышленной фамилией, конечно. Понятно, переселившись к нам, вы будете жить безвыездно, так как вас могут узнать.

– Да, собственно говоря, в чем будет состоять это дело?

– А вот в чем…

И Ковалев начал излагать своему собеседнику давно задуманный план ограбления Бухтоярова с помощью управляющего его домом.

Прокутившийся купчик слушал внимательно. Ему так сильно хотелось поправить свои пошатнувшиеся дела, что он был не прочь получить несколько тысяч рублей, чтобы поднять свою упавшую торговлю.

А по словам Ковалева, все это выходило так просто и удобно, что просто протяни руки и клади в карманы чужие деньги без всякого риска подвергнуться какой-либо опасности. И он согласился. Только его тревожил один вопрос – как на это взглянет сама Кравцова.